class="p1">— Лис! — и протянула руку.
Кощеевич успел уцепиться за ее ладонь, прежде чем пламя охватило всю раму и раскаленное стекло лопнуло. Один из осколков успел чиркнуть Тайку по щеке, но в следующий миг подоспевший Яромир сгреб ее в объятия и закрыл собой от колючих зеркальных брызг.
Земля и небо успели несколько раз поменяться местами, пока их не швырнуло в жухлую траву, полную репьев, и Лис, которому посчастливилось оказаться сверху этой кучи малы, выдохнул прямо ей в ухо:
— Сдается мне, это не Серебряный лес…
Глава десятая. Горе-поле
— Где это мы? — Тайка встала, огляделась.
Они оказались прямо посреди поля, которое отличалось от пасторальных зеленых лужаек и пастбищ Дивьего царства. Земля под ногами выглядела выжженной, будто и сюда добралось огненное дыхание змея Горыныча. Сквозь трещины пробивались редкие низкие кустики сорных трав: лебеды, полыни, репейника. Но даже им тут приходилось несладко.
А впереди маячили то ли холмы, то ли невысокие горы, укрытые утренней дымкой, словно покрывалом. Робкое солнце пока пряталось прямо за ними.
— Это Горе-поле, место битвы… — вздохнул Яромир.
Он поднялся на ноги последним, и Тайка только сейчас заметила, что его рубаха вся изрезана, а плечи и спина кровоточат. Дивий воин, конечно, делал вид, что все нормально и эти ранки его совсем не волнуют.
— А ну-ка сядь! — скомандовала Тайка. — Нужно достать осколки. А пока расскажи мне про это Горе-поле.
К ее удивлению, Яромир послушался: стянул рубаху через голову и повернулся спиной.
— Ты похож на решето, — фыркнул Лис, наблюдая за ними с привычной ухмылочкой.
— А ты — на копченого индюка, — в тон ему ответил дивий воин.
И это было чистой правдой: лицо и руки Кощеевича покрылись копотью, а кончики волос подпалило жаром.
Пушок горько вздохнул. Похоже, упоминание о копченом индюке пробудило в его вечно голодной душе мечты гастрономического толка.
— Кстати, а у нас есть что-нибудь перекусить? — уточнил он.
— Ага, возьми в сумке. Там бабушка положила всякой снеди. Только не ешь все сразу, очень тебя прошу. — Осторожно, чтобы не порезаться, Тайка достала один из осколков. — Найди мне там заодно фляжку и чистую ткань. Надо бы промыть это все…
— Я пока пойду умоюсь. — Лис утерся рукавом, еще больше размазывая копоть по щекам. — Тут неподалеку есть озерцо.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Тайка. — Тебе знакомы эти места?
— О, еще бы они не были ему знакомы, — процедил Яромир. — Именно здесь этот гад заморозил царя Ратибора и еще кучу людей.
— На войне как на войне, — пожал плечами Лис. — Я не горжусь тем, что сделал. Я был в отчаянии. И, между прочим, это вы меня довели.
Ага, так вот почему Горе-поле… Тайка положила руку на плечо Яромира — и вовремя: тот как раз рыпнулся встать.
— Сиди, я еще не закончила! — Она стрельнула глазами в сторону Кощеевича: мол, скройся, не нервируй.
Тот намек понял, набросил на плечо льняное полотенце — ну чисто в баньку собрался — и, насвистывая, утопал к этому своему озерцу.
Пушок сунул Тайке тряпицу и фляжку и нырнул с головой в сумку. Вскоре оттуда донесся аппетитный хруст сухариков.
— Эта земля не выжжена, а выморожена, — заговорил дивий воин, глядя вдаль. — Здесь уже долгие годы ничего не растет, а может, никогда и не будет. Я тоже был там. И чудом выжил. Потом мы с твоим дедом долго добирались до столицы сквозь снега и метели. Едва не замерзли насмерть. Другие нас уж успели схоронить и оплакать. Прошло немало времени, прежде чем мы снова смогли защищать стены Светелграда.
— От горынычей?
— Нет. Твой приятель Лютогор змеюк боялся, поэтому не стал заключать с ними союз, как его папаша. Но придумал другую хитрость: ему подчинялись птицы. Самые обычные: вороны, галки, голуби даже. Брали в когти горшочек с углями и тайком скидывали на крыши. Не успеешь оглянуться, а дома уже полыхают. Поэтому мы брали луки и пытались сбить их еще на подлете. В Светелграде до сих пор очень мало птиц, ты не заметила?
Тайка почесала в затылке:
— Ну, я видела кур…
— Потому что куры не летают. А хуже всего, что он где-то нашел целое племя оборотней. Птиц, не волков. Их не брали обычные стрелы, и нам пришлось переплавлять серебряные монеты на наконечники. Люди сами приносили кольца, ожерелья, пояса. У нас и по сию пору серебро ценится дороже золота…
— Вот, значит, откуда он знает Ворона Вороновича! Хорош друг, нечего сказать! — Тайка достала последний осколок и положила на тряпочку. — Ну, на этом все.
Яромир поблагодарил ее кивком. Жаль, что печаль в его глазах нельзя было взять и вытащить, как кусочек стекла.
— Знаешь, я ненавижу оборотней, — в задумчивости молвил дивий воин. — Волков ли, ворон — без разницы. Любых. А теперь, как видишь, стал одним из них. Да еще и с убийцей моих родителей якшаюсь, тьфу, пакость…
— Эй, он обещал их разморозить, помнишь? — Тайка и сама поняла, как жалко звучат ее слова, — еще до того, как Яромир ответил:
— Он много чего обещал.
Это прозвучало так горько, что даже Пушок затих в сумке.
— Тогда я тоже пообещаю! — Девушка сжала кулаки. — Что этого так не оставлю. Мы спасем и Василису, и твоих родителей тоже. А если Лис заартачится, я его из-под земли достану. Ни за что не уйду, пока всех не разморозим.
— А потом, значит, уйдешь?
Тайка почуяла в этих словах плохо скрываемую грусть, и сердце екнуло: значит, Яромир хочет, чтобы она осталась? Никто не требовал оправданий, но она все равно принялась оправдываться:
— Об этом пока рано говорить. Никто не знает, чем все обернется. И сколько времени займет… — Ее вдруг бросило в жар: а что если война продлится долгие годы? Вот придет она и не узнает родной край. Есть же такие сказки, в которых люди из Волшебной страны спустя века возвращались?
Наверное, все это отразилось тревогой на лице, потому что Яромир вдруг обернулся и накрыл Тайкину ладонь своей:
— Не волнуйся, дивья царевна. Время у вас и у нас по-разному идет. Попросишь царя, и он вернет тебя в нужный срок. Может, не в тот же самый день, а плюс-минус седмица. Это в его власти.
— О, это обнадеживает, — заулыбалась она.
Уж неделю-другую Аленка без нее точно справится, а остальные и соскучиться не успеют. Ей немедленно захотелось тоже как-нибудь утешить Дивьего воина:
— И ты не переживай. Ну подумаешь, в мышь стал превращаться! Во-первых, это только поначалу от луны зависит, а
