глупые выветриваются…
Обойдя дом, она пошла по узкой тропинке через кусты в сторону леса и вскоре услышала весёлое журчание воды. Ручей бежал, спускаясь вниз по камушкам, в сторону речки. В некоторых местах он был совсем мелким, в некоторых чуть глубже.
На другом берегу крутилась рыжая лисица, прибежавшая на водопой, да только испугалась, увидев Власу, и так живо в лес сиганула — только хвост и был виден.
— Ну плутовка, — усмехнулась Власа, присаживаясь у ручья. Она подождала, пока ведро наполнится водой, после чего быстро пошла к дому.
Во дворе Власа столкнулась с Зариной, которая вернулась из лесу с полной сумкой трав. В руке тащила ещё и корзинку с грибами.
— Ох, и похлёбки грибной наварим! — размечталась Власа. Она взялась перебирать принесённые наставницей грибы, после чего занялась и травами, завязывая их в пучки.
Вскоре повеяло вечерним холодом, солнце быстро клонился к закату, открывая дорогу ночной тьме. Закончив со всеми делами, Власа и Зарина сидели за столом, не спеша допивали медовый взвар. За шторкой уже давно спал Мирон, даже отсюда Власа слышала покашливания во сне.
— Ты не думай, что это всё и он сейчас не поправку пойдёт. Хворь коварна, — предупредила Власу Зарина. — Завтра сама со всем управляться будешь. Я в Заречье пойду, попробую узнать, как и что там. Потом через реку в Ольховку, навестить знахарку Измиру. Она там со всех окрестных сёл врачует, знает все вести, — решила наставница и стала собираться спать. Заметив, что Власа так и осталась сидеть за столом, поторопила сердито:
— А ты что тут, как тетерев сидишь? Гаси лучину и тоже ложись. Дел завтра невпроворот будет…
— Я сейчас, — устало ответила Власа и пошла к бочке, умыться перед сном. Зарина всегда ложилась спать сразу после ужина, а утром вставала с петухами. Не то, что Власа. То с вечера уснуть не может, то утром потом не поднимешь…
Хотя сейчас, после прошлых кошмарных ночей, когда Черномар настойчиво врывался во сны Власы, ей до того захотелось спать, что уже глаза слипались.
Об ноги требовательно потёрся кот, громким мяуканьем напоминая о себе. Голодный, наверное. Власа-то сегодня забегалась, да так за целый день и вспомнила про него…
— Ну, извини, мой хороший, — почесала Власа его за ушком и плеснула в миску оставшееся молочко.
Время и правда было позднее. Ещё раз убедившись, что Мирон крепко спит, Власа быстренько переоделась, распустила перед сном косу и босиком пошла к кровати. Улеглась, накрывшись тёплым одеялом, и мгновенно уснула.
Глава 9
Следующим утром Власа снова приготовила Мирону молоко с диким мёдом и печёную репу с зеленью и луком. Про лечебное снадобье тоже не забыла.
Будить Мирона пришлось долго, спал он, словно глубоким тяжёлым сном забывшись, и просыпался с трудом. Власа с тревогой заметила, что выглядел сын старосты хуже, чем накануне: лицо совсем бледное, осунулось, под глазами залегли круги. Даже издалека заметно, как его кожа блестела от выступившего пота.
Она коснулась лба Мирона — горячий. Жар не спадал. Плохо это было, болезнь явно только ещё набирала силу и лечению поддаваться не собиралась. Когда Мирон проснулся и сел, то закашлялся пуще прежнего. В груди отчётливо послышались хрипы и свист.
Сил у Мирона почти не было, словно в один момент выдохся он весь. Видно терзала его хворь изнутри, все соки вытягивала. Мирон даже не стал спускаться с постели. Только сидя выпил принесённого молока, да пару ложек репы съел. Власа за это время сменила постель и дала ему снадобье. После чего снова растёрла Мирону спину и грудь. На этот раз он уже ничего не говорил Власе, не пытался даже заигрывать. Видно и правда было худо ему.
— У меня хворь, да? — услышала она хриплый голос Мирона.
— Похоже, что хворь, — честно призналась Власа.
— И что теперь? Я помру что ли?
Власа даже оторопела на мгновение. О том, как хворь людей косит, все знали, но чего уж сразу думать о плохом…
— Мы будем лечить тебя, ты выздоровеешь, — попыталась утешить Власа, но услышала в ответ только обречённый вздох. Укрывшись двумя одеялами, Мирон лёг, отвернувшись к стене, хрипло закашлялся. Похоже, он и правда не верил в лечебные способности Зарины и Власы. Что ж, пусть так. Когда поправится — поймёт, как ошибался.
С этими мыслями она помыла посуду и начала прибираться в доме. Под ногами крутился Мурчик, громко мяукая и задирая на хозяйку голову.
— Опять голодный? — покачала головой Власа и пожурила: — Нет бы мышей ловил, чем попрошайничать с утра до ночи!
Покормив кота, Власа вышла на крыльцо. Вдохнула свежий воздух, наполненный лесными запахами, и поспешила к курятнику. Надо пораньше курочек выпустить, пшена насыпать, прибраться. Козочку подоить и отвязать, чтобы могла попастись на лужке.
Зарина, как обещала, ушла спозаранку в деревню. Хотела отнести в Заречье снадобья и мази уже тем, кого лечила раньше. В саму деревню её навряд ли пустят, так хоть через изгородь передаст им лечебные баночки. Заодно разведает, как и что в Заречье. Потом ещё на другой берег через мосток к Измире…
Вернётся Зарина оттуда явно не раньше ужина. Поразмыслив, Власа решила, что торопиться с готовкой обеда пока не стоит — до полудня всё равно ещё далеко. А вот сделать для Мирона отвар из сушеных груш, который при сильном жаре хорошо утолял жажду, надо. Да и свежего молока ему ещё раз с медом отнести, чтобы кашель не таким сухим был…
* * *
Зарина вернулась, когда солнце уже клонилось к закату. Власа в это время сидела на крыльце и играла с Мурчиком — тащила по земле на верёвочке серую мышку из войлока, а кот пытался её сцапать когтистыми лапками. Вроде и забава получается, а вроде и тренировка. Может хоть после этого Мурчик будет мышей лучше ловить, а не сидеть у окошка целыми днями, от скуки вылизывая себе шёрстку по десятому кругу подряд.
— Какие вести, наставница? Много ещё больных? — встретила её расспросами Власа. В том, что заболевшие были, сомневаться не приходилось. Сумел же Мирон хворь как-то подхватить?
— Погоди ты с порога, — отмахнулась Зарина. — В нашей деревне хворых больше нет, а вот на другом берегу по разному. В Ольховке двое заболели, ещё пятеро тоже могут захворать следом. А в Пазухово и того больше. В селе уже погребальные костры вторые сутки горят, много жителей слегло, хоронить не успевают.
Власа внутренне содрогнулась от её слов. Жалко людей было, одно утешало,
