за порог.
Я рассмеялась:
— Чего же тут такого красивого? — По сравнению с обстановкой дома, в котором жил он, у меня всё было весьма просто и бесхитростно.
— Мне тоже нравится, — сказал Андрей.
— Ну, спасибо! Располагайтесь… У меня есть очень вкусный кофе. Кто хочет?
— Я с удовольствием! — Откликнулся Андрей.
— А мне можно? — Спросил Егор.
— Можно всем.
Я пошла в кухню. За мной, конечно, двинулись мужчины. Здесь они тоже одобрительно поахали.
Помещение было просторное, и вошедший не сразу понимал, что это кухня: рядом с большим окном стояли диван и низкий столик, правей, в углу — обеденный стол, и только за правым плечом, в нише, располагались плита, раковина и прочие кухонные атрибуты, сосредоточенные в одном углу и максимально спрятанные за тёмно-бордовыми фасадами.
— Я сделаю тебе с молоком и сахаром, — сказала я Егору.
— Ага, — отозвался он, увлечённо рассматривая картины моей небольшой галереи, и тут же, похоже, не отдавая себе отчёта, добавил: — Да, спасибо.
Галерея представляла собой рисунки школьников разного возраста, которые я собирала на протяжении почти двадцати лет. Ни в маминой квартире, ни в доме мужа не находилось места для их экспозиции, а здесь я решила заполнить стены лучшими работами. Многих «авторов» я помнила очень хорошо, а кого-то вовсе не знала.
* * *
В школе, куда я пришла работать после института, я подружилась с двумя подругами… то есть, они уже были подругами, и почему-то сразу обратили на меня внимание, и мы быстро сблизились. Преподаватель географии — Элла Максимовна, моя Элка, и учитель рисования — Татьяна Григорьевна.
Как-то Танюшка разгружала архивы ученических рисунков на вольную тему, скопившиеся за несколько лет, и мы с Эллой ей помогали. Собственно, следовало выкинуть всё, что скопилось, не глядя, но мы трое были слегка чокнутыми, и поэтому сидели часами и перебирали кипы стандартных акварельных листов с детскими откровениями, комментируя наиболее интересные, яркие и значимые с точки зрения либо эстетики, либо психологии рисунки. Я взяла себе несколько рисунков, и потом, в течение тех лет, что Таня преподавала в нашей школе, она давала мне возможность пополнять свою коллекцию. А мой муж, работая над монографией о новой генерации детей, активно использовал многие работы для иллюстрации своих выводов.
И вот, обосновавшись здесь, я заказала рамы со стеклом и периодически меняла экспозицию, как ничто другое, по моему мнению, украшавшую квартиру.
* * *
Мы с Андреем потягивали кофе. Егор, быстро справившийся со своей чашкой, не видел смысла сидеть дальше за столом.
— А покажите мне что-нибудь интересное, — попросил он меня.
— И что ж такое тебе показать?… — Задумалась я. — Книги у меня все взрослые, игрушек не водится…
— А что это за книга? — Он тронул толстый яркий корешок большого альбома для фотографий, его мне подарила Элка как первый сувенир из далёкой Австралии.
— Это мой фотоальбом.
— Ой, а можно?… — Егор оживился.
— Конечно, можно. Только будет ли тебе интересно? — Говорила я, доставая большущий фолиант. — Там старые карточки, они не такие яркие, как нынешние…
Но парень уже с нетерпением тянулся к альбому.
— А чем развлечь вас? — Спросила я Андрея.
— Спасибо, я сам развлекусь. Можно? — он кивнул в сторону стеллажа с книгами.
— Конечно, — ответила я.
Я вышла в спальню и принялась собирать зимние вещи.
* * *
Когда мы проезжали по посёлку мимо дома, где я жила, у меня возникла идея:
— Если наш драгоценный джип выдержит дополнительный груз, можно забрать одним махом мои вещи и отсюда…
— Насовсем? — Спросил Егор с надеждой в голосе, и когда я ответила утвердительно, издал радостный вопль.
Андрей остановил машину, и мы зашли в ещё одно моё жилище. Главной насущной необходимостью был компьютер, а одежда так или иначе почти вся перекочевала в мою комнату в доме Сергея.
— И вы теперь всегда будете жить у нас? — Спросил Егор, когда я зашла к нему, чтобы пожелать спокойной ночи.
— Пока буду нужна тебе. — Ответила я. — А почему ты так радуешься этому? — Я улыбнулась.
Егор смутился:
— Ну… просто… так будет удобней вам… — И добавил: — Ведь вас никто не будет здесь беспокоить, как и в том доме! Правда!
— Конечно. Я знаю. — Я погладила Егора по волосам, по щеке. — Ну?… Спокойной ночи. Сладких снов…
— Марина… — Он глянул на меня выжидающе. — А можно завтра, в воскресенье, я принесу вам кофе в вашу комнату?… Ну… чтобы вы не вставали с постели… Я сумею приготовить! Вы не думайте! — На его лице было столько чувств…
— Можно, мой хороший. Спасибо тебе.
Парень просветлел.
— А во сколько?
— Как проснёшься.
— Хм! Я могу и в шесть часов проснуться!
— Нет, в шесть это слишком рано. — Я засмеялась. — Давай чуть позже.
— Ладно, в шесть-ноль-пять! — Лукаво посмотрел на меня Егор.
Я засмеялась:
— Нет, это тоже рановато! В шесть-ноль-шесть! Ладно?
Мы посмеялись и обнялись. Мне показалось, что Егор слишком долго не отпускал меня… А мне снова захотелось лечь рядом, обнять его и никуда не уходить, пока он будет спать…
* * *
23.10.2005. Воскресенье.
Я проснулась, как обычно, в семь. Вспомнила, что сегодня воскресенье, и можно поваляться в постели…
А можно встать, включить компьютер, который мы вчера общими усилиями расположили в моей комнате, и написать письмо Элке — я ещё не рассказывала ей обо всём, что происходит в моей душе в последние дни.
* * *
Мы все трое — я, Элла и Татьяна — «засиделись в девушках». Когда я встретилась с ними, мне было двадцать два, а им двадцать четыре и двадцать пять, обе были не замужем, и ни у той, ни у другой не было постоянного кавалера. Элла с Таней любили путешествовать и раз в год, летом, укатывали куда-нибудь по очередному туристическому маршруту. Очень скоро они и мне внушили жажду к активным перемещениям и к новым впечатлениям.
Обычно в таких поездках нам не приходилось скучать — девчонки мы были вполне симпатичные, весёлые и общительные. Правда, лично я сразу и честно предупреждала очередного ухажёра, что дружу сугубо платонически. Элка более свободно подходила к вопросу отношения полов, а Таня, как и я, ждала принца и хранила себя для него.
Однажды среди дивных диких красот Байкала, наша Танюшка встретила рыцаря своего сердца. Полгода она переписывалась с инструктором из Иркутска, который две недели водил нас дикими тропами родного края, а на зимние каникулы взяла неделю за свой счёт и за его счёт полетела к
