«Лучше бы он вышел, разгневанный, и прогнал меня, – думала Абигаэл, – чем эта тишина. Мне уже все равно, что он скажет, только бы отозвался…»
– Прошу, поднимемся на вершину горы Саталибо, – сказала она вслух. – Наго любил отдыхать там. А ниже, на склоне, есть пещера – мы часто прятались в ней в дождь. И вещи… он хранил там часть даров, приносимых ему людьми, должно же хоть что-то остаться!
Немного поколебавшись, Хиджу согласился – все равно они уже нарушили запрет, проникнув сюда. Пожелай дракон прогнать их, давно сделал бы это. Но когда они спустились с безлюдной вершины и отыскали пещеру, он пожалел, что не уговорил Абигаэл сесть в лодку и вернуться домой.
В просторном гроте они увидели лишь чистый песок – Абигаэл все просеивала его сквозь пальцы, но не нашла ничего, кроме нескольких камушков и обломка раковины. В глубину уводил узкий проход, где было сухо, темно, прохладно и гнездились летучие мыши. Все выглядело так, как если бы здесь никогда не ступала нога человека. Если когда-то Наго и хранил в пещере свои сокровища, то унес их давным-давно и больше не возвращался.
– Его здесь больше нет, – сказала Абигаэл, обессиленно сев на землю.
Напрасно утешал ее Хиджу, уверяя, что Наго здесь, на острове, быть может, прямо сейчас наблюдает за ними, оставаясь невидимым – черная тоска сгустилась в душе Абигаэл, словно топь поглощала робкую надежду. Она пыталась заставить себя поверить, будто Наго жив, просто уехал куда-то, ведь недаром забрал все свои вещи, но поверить не получалось. И даже если так, все равно выходило, что он ее бросил, лишив возможности увидеться снова. Судьба жестоко пошутила над Абигаэл, заставив ее за одну земную жизнь осиротеть дважды.
Больше незачем было оставаться на острове. С пустым взглядом и поникшими плечами Абигаэл вернулась к лодке. Долгий путь утомил ее тело, а печаль заглушила чувства. Ни слова не сказала она до самой деревни, только смотрела вперед, где ждал единственный дом, все, что было у нее в этой жизни. Настоящее, свое, не вызывающее сомнений, созданное за многие луны тяжелого труда. То, ради чего стоило собраться с силами и жить, не оглядываясь на прошлое.
Абигаэл сошла на берег, распрямив спину, и встретила выбежавших на пляж ребятишек с улыбкой. До самого заката она хлопотала по дому, возилась с детьми, лишь поздно вечером, когда почти вся деревня заснула, украдкой выскользнула из дома и спустилась к морю.
Беспокойное, оно швыряло волны на песок, шумело, недовольное, что человек посмел потревожить его в этот час. Небо было ясным, в бледном свете луны берег казался чудным и незнакомым. Засмотревшись на лунную дорожку, Абигаэл заметила что-то в воде. Она подошла ближе, позволив набежавшей волне лизнуть босые ноги, пенным следом мазнув, как слюной. Приглядевшись, она различила в мелькавшем предмете кокосовый орех.
Повинуясь прибою, он то приближался к берегу, то вновь уплывал прочь, будто хотел попасть на остров и прорасти, прижиться, закончить долгое путешествие. Но волны не торопились его отпускать, дразнили, пытаясь утопить или навсегда унести обратно в море, скитаться между островами, пока не сгниет.
Наблюдая за этой обыденной картиной, Абигаэл внезапно заплакала. Слезы текли против воли, и она никак не могла остановиться. Волны все накатывали, вот уже край ее саронга промок от брызг, но Абигаэл не уходила. Первый раз в жизни она не хотела возвращаться домой.
– Все маешься? – неожиданно раздался чей-то голос.
Вздрогнув, Абигаэл наспех вытерла глаза и обернулась. На берегу стояла Булан, ее близкая подруга и вечная помощница. Жестом она велела следовать за собою, отошла от воды подальше и осторожно уселась на песок.
– Прекрати дурить, Аби, – сказала она сердито. – Твой бледный вид наводит уныние на всю деревню.
– Я не могу. Я пытаюсь во всем разобраться, но выходит только хуже, – жаловалась Абигаэл, стараясь не шмыгать носом. – Но я смогу, просто нужно немного времени.
– Сколько его тебе еще нужно и для чего? Разве с тобой приключилось несчастье, о котором я не знаю? Ты молодая, крепкая, рядом с тобой сильный муж и здоровые дети, земля дает добрый урожай – можно ли желать большего! О чем ты ходила просить дракона, который и так дал тебе все, что нужно в земной жизни?
– Ни о чем, – отозвалась Абигаэл. При упоминании Наго она опять не смогла сдержать слез. – Просто хотела снова оказаться там, убедиться, что все как прежде. Не знаю, на что я надеялась, но… я не могла не поехать.
– Не могла, – передразнила ее Булан. – Что ж ты немощная такая? Неужели думала, будто великий дракон бросит все свои дела, чтобы утереть твои слезки! Ты давно не дитя, ты жена и мать. Настало твое время утешать и заботиться.
Набежавшая большая волна швырнула кокос на берег и отступила. Наверное, он останется здесь, чтобы много лун спустя вырасти в пальму, достающую кроной до неба. Абигаэл помолчала немного, а потом тихо проговорила:
– Я делаю все, что полагается. Но неужели если я жена и мать, то не могу…
– Опять «не могу»? Ты должна! Раз взялась, то неси свою ношу и не жди ни от кого подмоги, – покосившись на подругу, Булан смягчилась. – Сама подумай, ведь когда ты была ребенком, разве о тебе не заботились? Не старались, чтобы ты жила счастливо и беспечно? Пришло время возвращать долг. А твой Хиджу?
– А что – Хиджу? – подобралась Абигаэл. Если Булан и его начнет упрекать, то Аби уйдет, не станет слушать.
– Он защищает тебя и детей и приносит в семью достаток. А ты, вместо того, чтобы быть надежной опорой, нагоняешь тоску и тянешь нервы. В доме должен быть мир и покой, чтобы муж хотел туда приходить. Гляди – настанет день, когда твой не вернется!
Сама того не желая, Булан озвучила тайный страх Абигаэл. Нет, она не думала, что Хиджу уйдет, разлюбив ее. Но не могла до конца поверить, что эта любовь пересилит другую, возникшую с первым вздохом, с запахом водорослей и соли, росшую вместе с ним самим, окрепшую, как тело пловца. Любовь к морю, которую многие поколения его предков передавали своим детям неисчислимое количество лун. Хиджу и сейчас не мог расстаться с морем надолго, и каждый раз, видя парус на горизонте, Абигаэл ловила себя на мысли: в самом ли деле Хиджу зовет домой сердце, или всего лишь долг заставляет вновь возвращаться на берег?
– Ты права, – сказала она, поднимаясь. – Во всем права. Я уже достаточно потеряла, хватит. Нужно держаться за то, что пока еще есть.
Расправив плечи, она пошла в сторону деревни, ни разу не обернувшись, и, глядя ей вслед, Булан успокаивалась – справится. Немного дней на то, чтобы взять себя в руки, и Абигаэл смирится с тем, что жизнь, увы, не волшебная сказка.
– Ты еще слишком молода, – пробормотала Булан, хотя подруга уже не могла ее услышать. – Еще не знаешь, что такое настоящее горе. Да будет воля богов, чтобы и не узнала как можно дольше.
Булан оказалась права – едва луна, в ту ночь еще не полная, пошла на убыль, Абигаэл перестала предаваться унынию. Хотя прежняя жизнерадостность к ней не вернулась, но на лице все чаще появлялась улыбка, во время общей женской работы она не сидела молча, стараясь побыстрее закончить и вновь остаться одной. И сама работа вновь давалась ей легко, словно играючи.
