Но у меня есть своя теория об искусстве романа и о том, как оно возникло. Прежде всего это не просто рассказанная автором история о приключениях некоего человека. Напротив, собственное знакомство рассказчика с людьми и предметами, будь оно к добру или к худу, — и не только то, что он испытал сам, но даже и то, что он лишь видел или слышал, — вызывает в нем столько сильных чувств, что он больше не может держать их запертыми в своем сердце. Снова и снова нечто происходящее в его собственной жизни или вокруг него кажется писателю настолько важным, что он не может позволить этому уйти в небытие[56].
7. Религия в эпоху хэйан
В религии эпохи Хэйан господствовали два буддийских течения — тэндай и сингон. Обе эти школы находятся в русле одного из двух основных существующих направлений буддизма — махаяны (Великая колесница), зародившихся в Индии, и обе были принесены японским двором из Китая в начале IX века. Попав на новую национальную почву, и тэндай, и сингон адаптировались к переходу от централизованной монархии раннехэйанской эпохи к аристократической семейственности. Они распространились на всех островах, вытеснив синтоизм, и стали для японцев плодотворным источником художественного вдохновения.
Буддизм тэндай
Основателем течения тэндай в Японии был Сайтё (767–822, посмертный титул — Дэнгё-дайси), умный и честный монах, не согласный с доктринами и мирскими интересами духовных школ Нары. На Сайтё обратил внимание император Камму — осыпал его милостями, а затем отправил в Китай, чтобы тот изучал буддизм. На материке Сайтё пробыл два года. Больше всего времени он проводил в монастыре на горе Тяньтай и именно там окончательно утвердился в мысли о правоте учения его школы тяньтай-дзун (по-японски оно стало называться тэндай). Домой Сайтё вернулся в 806 году, и в дальнейшем вся его жизнь была посвящена созданию независимой школы буддизма в родной стране.
Местом для нее Сайтё выбрал гору Хиэй (Хиэй-дзан) на окраине Киото — здесь в 788 году он уединялся для медитации после ссоры с монахами Нары. Со временем Хиэй-дзан стал величайшим буддийским центром в Японии — к моменту разрушения храмового комплекса в 1571 году на склонах горы располагалось около 3000 зданий, в которых проживали около 20 000 монахов. Однако при жизни Сайтё его усилиям препятствовали враждебность школ Нары и конкуренция со стороны нового, не менее привлекательного для многих учения сингон.
Покровительствуя Сайтё и другим священнослужителям, император Камму, несомненно, преследовал свою цель — усилить контроль государства над церковными делами. Переезд в новую столицу не только резко ослабил политическую власть монахов Нары, но и ознаменовал собой новые тенденции в религии и политике. В Наре ученые монахи преподавали высокое искусство цивилизации и управления государством представителям правящей династии. В Киото члены императорского дома и придворные чиновники стали покровителями буддийских наставников, а не их учениками.
Сам Сайтё не уставал повторять, что религия должна не только подчиняться государственной власти, но и активно помогать ей в управлении делами. Настоящий патриот, он считал, что монахам надлежит щедро делиться своими знаниями и всеми имеющимися у них навыками. Дабы такая возможность была у всех священнослужителей, Сайтё настаивал на том, что его последователям, так же, как ему самому, нужно изучать все существующие течения буддизма. Удивительно ли, что тэндай стала самой «ученой» из буддийских школ, а Хиэй-дзан превратился в центр японского высшего образования?
Эти два принципа — необходимость постоянно совершенствовать полученные знания и готовность сотрудничать с государством — наглядно иллюстрируют правила, которые Сайтё разработал для тех, кого учил.
Правила для учащихся горной школы
Учащиеся назначаются на должности, соответствующие их достижениям, после двенадцати лет подготовки и учебы. Те, кто искусен и в действиях, и в речах, остаются на горе навсегда и возглавляют школу — они сокровище государства. Те, кто искусен в речах, но не в действиях, должны стать наставниками государства, а те, кто искусен в действиях, но не в речах, — императорскими чиновниками. И наставники, и чиновники должны получить официальное назначение на свой пост, как распространители учения и служители государства Им надлежит служить там, где они могут принести пользу государству и народу: в ремонте прудов и каналов, освоении невозделанных земель, восстановлении после оползней, строительстве мостов и кораблей, посадке деревьев посеве злаков и трав, а также устройстве колодцев и оросительных канав. Они также должны изучать сутры и совершенствовать свой ум, но не должны заводить собственное хозяйство или заниматься торговлей[57].
