Адвокат внимательно наблюдал за ним.
– Хотите я разъясню вам вашу позицию, Хангерфорд? Вы пришлико мне со всей этой грязью, надеясь, что я опровергну ее, верно?
– Нет, – сказал молодой человек.
– Не «нет», а да! Вам нравится Бэлл, но вы еще не знаете,насколько сильно. Вы погрязли в условностях. Если уж смотреть в корень, то этоне в Бэлл вы не уверены, а в себе.
Хангерфорд хотел возразить, но растерялся под пристальнымвзглядом адвоката.
– Наверно, вы правы, мистер Мейсон, – наконец промолвил он.– Я постоянно анализирую свои чувства… но этот разговор помог мне понять себя.
Мейсон сочувственно посмотрел на него.
– В таком случае сообщу вам кое-что, – сказал он. – Бэлл несобиралась входить в ваш, как вы выразились, круг, вы бы с ней больше никогдане увиделись.
На лице Хангерфорда отразилось удивление.
– Постарайтесь понять все правильно, – сказал адвокат. –Если и было что-то незаконное в том способе, которым получил Моор деньги, тоБэлл об этом не знала. Она думала, он выиграл их в лотерею. Моор был приемнымотцом Бэлл. Ее родной отец оставил семью, когда дочери исполнилось три года. Умиссис Ньюберри было немного денег, и она отдала дочь в колледж. Позже онавышла замуж за Карла Моора. Естественно, Бэлл, никогда не знавшая отца, оченьпривязалась к нему. Потом семье привалила неожиданная удача, и Мооры смоглипутешествовать. Там Бэлл познакомилась с вами, и вы приняли эту девушку в свойкруг как равную, так как ее родители производили впечатление состоятельныхтуристов.
Только на этом основании Бэлл могла общаться с вами. Онапонимала, что после возвращения в Штаты вы расстанетесь, поскольку она несможет быть на равных с вашими друзьями, а мысль о покровительстве ейневыносима. Поэтому она решила, сойдя с корабля, навсегда проститься с вами,сохранив в памяти вашу встречу. Она понятия не имела, что ее отец – растратчик.Если бы она знала, что деньги достались ему нечестным путем, то не взяла бы ницента из них.
– Я люблю ее… очень, – сказал Хангерфорд.
– Мне неизвестно, где Моор взял деньги, – сказал Мейсон. – Ятолько знаю: он не родной отец Бэлл и она верила, что они выиграны в лотерею.
– Кто выплатит вам гонорар? – напрямик спросил Хангерфорд.
– Миссис Моор, – ответил Мейсон. – Правда, вопрос о гонорарееще не обсуждался.
– Мне хотелось бы принять в этом участие, – сказал молодойчеловек.
– Почему?
– Потому что я люблю Бэлл… больше, чем я думал.
– А вы не гипнотизируете себя ее тяжелым положением?
– Нет. Хотя, если бы не это несчастье, едва ли бы я понял,насколько Бэлл дорога мне! Я хочу жениться на ней.
– А как отнесется к этому ваш отец?
– Надеюсь, положительно, в противном случае мы станем другдругу чужими, – сказал Хангерфорд. – Я рассказал вам это, мистер Мейсон, чтобыобъяснить, почему я хочу взять на себя выплату части гонорара, но прошу васхранить все в тайне…
– Понятно, вам самому хотелось бы рассказать о своихчувствах Бэлл, – закончил с улыбкой адвокат.
– Вот именно. Надеюсь, она тоже любит меня.
– Ладно, в таком случае отложим разговор о моем гонораре довашей встречи с Бэлл, – сказал адвокат. – А пока могу сообщить вам одно: КарлМоор не присваивал денег компании «Продактс Рифайнинг».
– Вы можете доказать это?
– Я никогда не делаю подобных заявлений, если не могу ихдоказать, – сказал Мейсон.
– Значит, Моор действительно выиграл деньги в лотерею?
– Не знаю, – ответил Мейсон. – Боюсь, что нет.
– Где же он взял их?
– Это нужно выяснить. Конечно, мы еще не знаем, принадлежалили деньги, найденные под матрацем, мистеру Моору. Они могут принадлежать и егожене.
– А что она сказала по этому поводу? – спросил молодойчеловек.
– Ничего, – сухо ответил Мейсон.
Некоторое время Хангерфорд молчал. Адвокат доброжелательносказал:
– Мне хотелось бы, чтобы вы знали все, прежде чем сожжете засобой мосты.
– Мосты уже сожжены, – просто сказал Хангерфорд. – Бэлл –единственная девушка, которая может сделать меня счастливым.
– Учтите, мать Бэлл обвиняется в убийстве, – предостерег егоМейсон. – Причем косвенные улики против нее выглядят довольно убедительно.
– Она не убивала мужа, – сказал молодой человек. – Мать Бэллпросто не способна на это.
– У прокурора Сан-Франциско, кажется, другое мнение.
Хангерфорд сказал:
– Это напомнило мне кое о чем, мистер Мейсон. У меня естьдля вас два сообщения.
– Говорите.
Делла Стрит открыла дверь, улыбнулась Хангерфорду иобратилась к Мейсону:
– Помощник прокурора Сан-Франциско мистер Скаддер утелефона.
Мейсон взял телефонную трубку:
– Соедини нас, Делла.
Делла закрыла дверь, и Хангерфорд сказал:
– Записка, полученная мистером Ньюберри… вернее, мистеромМоором, была послана медицинской сестрой Эвелин Уайтинг, сопровождавшейчеловека со сломанной шеей.
Мейсон услышал щелчок в трубке и мужской голос:
– Хэлло, у телефона мистер Скаддер.
– С вами говорит Мейсон, мистер Скаддер, – сказал адвокат. –Я хочу, чтобы было назначено предварительное слушание дела Ньюберри.
– Это можно устроить в любое время, – сказал Скаддер. –Однако я считаю нужным, мистер Мейсон, кое-что сообщить вам. В местных газетахпоявилась статья о том, что мистер Моор присвоил двадцать пять тысяч долларовиз кассы компании «Продактс Рифайнинг». Деньги, обнаруженные капитаном,несомненно, являются частью присвоенных. Миссис Моор сняла пояс с мужа, преждечем столкнуть его за борт. Следовательно, эти деньги не могут быть использованыдля оплаты ваших услуг.
– Это ничуть не меняет моей позиции, – сказал адвокат. – Ятребую немедленного слушания дела и освобождения Бэлл Ньюберри, которую вынезаконно задержали.
– Боюсь, что это невозможно, – ответил Скаддер.
– Тогда я составлю хабеас корпус на ее имя, – сказал Мейсон,– и сегодня вечером вылечу в Сан-Франциско. Вы обязаны или предъявить ейобвинение, или освободить ее.
Он повесил трубку, взглянул на Хангерфорда и спросил:
