— Бред, мы не могли бы сегодня вечером куда-нибудь пойти? Чтоб отвлечься и не думать о том, верно ли я поступаю.
— Да, Кейти, — кивнул он, — можно.
Они не стали заезжать в отель, чтобы переодеться, а сразу отправились в Кембридж. Зашли перекусить в ресторан на берегу реки. Потом взяли напрокат велосипеды и стали колесить по территории старинного университета. Сходили в музеи, посмотрели какой-то старый фильм на послеобеденном сеансе, а потом, купив хот-доги, сидели в парке. Вернувшись в отель, Кейт обнаружила, что ее нос покраснел, а кожа Бреда стала совершенно бронзовой. Они и вправду чудно отдохнули.
Пока Кейт принимала душ, позвонила секретарша Бреда Мэри. Когда она вышла из ванной, лицо Бреда поразило ее своей мрачностью.
— Что-то случилось?.. — перепугалась она.
Он вздохнул:
— Новости от Корда.
Она посмотрела Бреду в глаза и все поняла.
— Папа? — тихо произнесла она.
Он кивнул.
— Позвони домой. Корд лишь сказал, что речь об отце и чтоб ты как можно быстрее с ними связалась. Может, все не так плохо, Кейти.
Ноги подкашивались, и она присела на кровать.
— Ты не подашь мне телефон?
Она набрала номер виллы Стоквеллов. Уже после первого гудка трубку взял Корд.
— Это я, — сказала она тихо. — Папа умер, да?
— Да, Кейт, — так же тихо ответил ее брат.
Наверняка, как и она, Корд чувствовал печаль и одновременно некоторое облегчение — наконец-то все закончилось.
Кейт закрыла глаза. Бред подложил ей на плечи, под мокрые волосы, второе полотенце.
— Наверное, мне надо скорее ехать домой? — спросила она брата.
— Похороны в воскресенье утром, так что время у тебя еще есть. Вы что-нибудь раскопали?
— Да. Мы узнали, что Мэделин живет в Чатеме. Совсем рядом с Кейп-Кодом. Она готова с нами встретиться.
— Правда? Когда? — разволновался Корд.
— Мы представились парой, мечтающей приобрести еще одну ее картину для своей коллекции. Она нас ждет завтра утром, но теперь…
— Ты останешься там и доведешь дело до конца, — прервал ее Корд, — здесь ты все равно ничем не поможешь, сестренка. И никаких сомнений, Кейт. Мы так долго пытались докопаться до правды, а сейчас вы в двух шагах от нее.
— Да, — вздохнула она.
— А сейчас передай, пожалуйста, трубку Бреду, — попросил Корд.
Она пошла в ванную, высушила волосы, оделась. Взглянула на себя в зеркало: в тридцать лет сирота. Но есть ли у нее право жаловаться? У Бреда умерла мать, когда ему было девятнадцать.
— Ты все еще хочешь пиццу? — спросил Бред, когда она вошла.
— Да.
— Вот и чудно, я ее уже заказал. Но ее принесут не раньше чем через час. Ты будешь плакать?
— Может быть.
Он протянул руку и усадил ее к себе на колени, обнял и дал белоснежный платок.
На его коленях так хорошо плакалось! И тут Кейт поняла, что во второй раз влюбилась в Бреда Ларсона.
В дверь постучали.
— Пицца, — предположил Бред.
Она поспешно вытерла слезы и отошла к окну.
Однако в дверях стоял не разносчик пиццы, а служащий отеля.
Он улыбнулся.
— Миссис Ларсон, наконец-то у нас освободились апартаменты с двумя спальнями.
— Разве это не здорово, дорогая? — воскликнул Бред.
— Мы все-таки решили остаться в этой комнате, — ответила Кейт.
Служащий пожал плечами, пожелал им приятного вечера и ушел.
— Почему ты отказалась?
— Потому что у меня больше нет оснований настаивать на отдельных комнатах.
— Уже нет?
Она решительно покачала головой:
— Нет.
— Ты совершенно сбиваешь меня с толку, Кейти. Я столько лет трудился, чтоб почувствовать твердую почву под ногами, а ты за несколько дней все переворачиваешь с ног на голову.
— Извини…
Он фыркнул.
— Я слишком хорошо тебя знаю, Кейти. Морочить людям голову и усложнять им жизнь всегда было твоим любимым занятием.
В дверь снова постучали. На этот раз принесли пиццу.
Она подождала, пока они сядут за стол.
— Я не нарочно морочила тебе голову.
— Конечно, нет. Просто Кейт Стоквелл считала естественным, что мир перевернется, стоит ей только захотеть.
— Звучит так, будто я ужасная эгоистка.
— Нет. — Он справился с первой порцией пиццы и взял еще кусок. — Ты была молода, и я был молод. Чего мы с тобой столько ссорились?
— Но мы же всегда мирились, — пробормотала она. Кроме последнего раза.
— Мириться — это прекрасно. — Бред улыбнулся. — Ну что, Кейти, может, поссоримся?
Она покатилась со смеху, но сразу же ощутила угрызения совести.
— Мне не следует смеяться, — тихо сказала она.
— Чего же от тебя ожидать?
Она встала и взяла игральные карты.
— Я не хочу сейчас ни о чем думать. Это плохо?
— Кейт, ты же психолог.
Но ей было важно его мнение. Она высыпала колоду карт из коробочки.
— Хочешь взять реванш после вчерашнего поражения?
— Я лишь позволил тебе выиграть, — усмехнулся он, — чтобы не пошатнуть твою веру в себя.
— Не верю такому мягкосердечию.
— Ну и не верь.
— Папе бы не понравилось, что мы играем в карты, — задумчиво произнесла она.
— Поиграем как-нибудь в другой раз, — тихо сказал он. — Не нужно передо мной бодриться, Кейт. Твои мысли где-то далеко.
Да, это так. Отец только что умер. А завтра утром она увидит Мэделин Леклер — свою мать.
Как странно: в тридцать лет она чувствует себя такой же беспомощной и робкой, как в двадцать два, когда любила и потеряла Бреда.
— Ну ладно, давай немного поиграем, — решил Бред.
Кейт перемешала карты и раздала. Бред был сильным противником, игра затянула и отвлекла от мыслей.
Наконец они закончили. Бред кинул карты на стол и встал.
— Кейт, я хочу получить свой выигрыш мелкими купюрами.
Она улыбнулась.
— А теперь ложись спать. — Он направился в ванную. — А я пойду прогрею свои старые кости.
Он вышел из ванной почти через час: серые штаны на бедрах, белая чалма из полотенца на голове, и все это в облаке пара. Величественное зрелище! Кейт оторвалась от рисования.
