У приказных ворот собирался народГусто;Говорит в простоте, что в его животеПусто!«Дурачье! – сказал дьяк, – из вас должен быть всякВ теле;Еще в Думе вчера мы с трудом осетраСъели!»
А. К. ТолстойСовременный, как принято говорить – «среднестатистический», человек с осетриной знаком по большей части по роману Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита». Не рассматривать же тут в качестве Осетрины (именно – с большой буквы), с позволения сказать, «нарезку», коей заполняются рыбные отделы крупных гастрономов в канун больших праздников. Поэтому подавляющее большинство воспринимают осетрину в метафизическом смысле, а не как еду. И практически все помнят, как один из «неудачливых визитеров» из восемнадцатой главы романа, буфетчик театра «Варьете» Андрей Фокич Соков, заявляется в «нехорошую квартиру» и оправдывается перед Воландом, выговаривающим ему за испорченную осетрину, которую тому довелось попробовать в буфете: «Осетрину прислали второй свежести, – сообщил буфетчик. – Голубчик, это вздор! – Чего вздор? – Вторая свежесть – вот что вздор! Свежесть бывает только одна – первая, она же и последняя. А если осетрина второй свежести, то это означает, что она тухлая!» Да, здесь ключевым словом является не «осетрина», а «свежесть», слово, опять же таки – в метафизическом смысле, более важное, чем обозначающее тот или иной продукт из рыбы семейства осетровых, по латыни – Acipenser.
Но как ни крути, а осетрина к началу XXI века стала едой пафосной, престижной. Ведь она, а также икра осетровых рыб – почти синонимы того, что скрывается под словосочетанием «жизнь удалась». А когда-то осетровые были распространены повсеместно, и, хотя эти рыбы всегда считались рыбами дорогими, не для простого люда, все-таки заряда теперешней пафосности они не несли. Причем еще к началу ХХ века лов осетровых в России был больше, чем во всех других странах, вместе взятых, а Каспийское море сосредотачивало в себе более 90 процентов мирового запаса осетров. Вот только беспощадный, грабительский лов, а потом и браконьерский сделали свое дело. Осетровые ныне почти все – в Красной книге. Промысловый лов в России запрещен. В Иране за браконьерство медленно удушают на стреле автокрана. В Туркмении дают пожизненное. В Азербайджане – от пятнадцати до двадцати пяти. Казахстанские пограничники не раз и не два вступали в перестрелки с российскими гастролерами, пытавшимися половить рыбку за пределами российских территориальных вод. Осетров теперь выращивают в огромных садках, причем в таких странах, где раньше никаких осетров и в помине не было. Во Франции, в Израиле. Организованное в Израиле выходцами из СССР осетровое производство базируется в пустынном оазисе, в Негеве. Под сенью невысоких пальм выращивают огромных рыбин, следят за тем, как они нагуливают икру. Причем самим правоверным иудеям ни осетра, ни осетровую икру есть никак нельзя: осетр рыба без чешуи, следовательно, рыба некошерная, потреблять ее в пищу все равно что есть в субботу свинину. Посему и рыбу и икру израильтяне по большей части отправляют на экспорт – в Европу, в Австралию, в Новую Зеландию. Подобные рыбозаводы теперь строят и в России, хотя Фонд дикой природы даже такую рыбу покупать не советует: не важно где рыба выращена, раз она в Красной книге, значит…
Это все сейчас. А раньше…
…Много лет назад писатель Виктор Ерофеев признавался, что многие его взгляды и привычки сформировались из-за того, что в молодые годы он был перекормлен черной икрой. Автор этих строк, как минимум – в детстве, принадлежала к совершенно иной «страте» советского общества, чем сын дипломата, «золотой мальчик» Ерофеев. Можно сказать, к той, которая была максимально удалена от «столичного бомонда». И от таких, ныне почти забытых прелестей советского образа жизни, как распределитель.
