Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 27
• • •
Однако день ещё не кончился, как бы мне этого ни хотелось… Хорошо бы, если бы уже наступила ночь, все легли спать, и всё забылось. Но так бывает только в сказках. В реальности день чем хуже, тем дольше он длится. И, если он совсем отвратителен, то может откусить и часть ночи… Я подозревал, что сегодняшний день будет именно таким. Если вообще когда-нибудь прекратится.
Около своего дома я остановился и посмотрел на окно — мать его так и не закрыла. Наверное, в квартире было уже очень холодно. По крайней мере, в гостиной. Значит, мать не там. Скорее всего, в спальне с бутылкой. Я подошёл к скамейке у подъезда и сел. Идти в дом не хотелось. Я устал. Может, пойти к отцу? Но куда? Чтобы узнать, где он, ему надо позвонить, чтобы позвонить, надо подняться в квартиру. Я впервые пожалел, что у меня нет мобильника. То есть он был, но я его потерял. И новый не просил. Всё равно мне было некому звонить, друзей у меня нет. Сейчас бы звякнул, узнал, где отец, и пошёл к нему. Хотя… Всё равно пришлось бы вернуться. Так какая разница — сейчас или через пару часов.
Я собрался с духом, встал и пошёл домой с одной только мечтой — чтобы мать уже спала. Тогда, пожалуй, и я бы сразу уснул. Рухнул среди обрывков фотографий и отрубился. Дня на два… или на три. Выспался бы как следует и потом решил, как мне жить дальше.
Пусть она спит. Я поднял глаза к потолку подъезда и попросил Бога, в которого не верю, чтобы мне дали передышку…
Бог не пошёл мне навстречу. Либо по той причине, что его всё-таки не существует, либо по той, что для него не существую я. Когда я открыл ключом дверь и толкнул её, оказалось, что дверь не открывается. Я сначала не осознал это и толкнул дверь снова. Но там, с той стороны, её что-то держало. Я налёг на дверь изо всех сил — бесполезно.
В подъезде никого не было, соседей я практически не знал. Я растерялся. Надо было открыть дверь обязательно, во что бы то ни стало, но у меня не хватало сил. Мне должен был кто-то помочь. Но кто? Никто не захотел бы мне помогать. Я был никому не нужен. Эгоистичные люди вокруг заботились только о себе. Кроме людей уж совсем больных на голову, типа историка Карбони.
Историка?
Я побежал вниз по ступенькам, уговаривая про себя несуществующего Бога, чтобы тот сделал самую простую вещь. Пусть историк будет дома, пусть не уйдёт к девушке. Пусть согласится мне помочь!
За сегодняшний день я, очевидно, достал Виктора Валентиновича больше, чем за всё время знакомства. Утром он шёл домой, хотел расслабиться, а тут я. Сейчас, наверное, отдыхает, а тут снова я. Но другого выхода не было. Перед тем как позвонить, я вспомнил, что плюнул на дверь. И протёр её спиной примерно там, куда попал. А то неудобно как-то обращаться за помощью после этого. Вот ведь правильная примета: не оставляй ничего после себя, а то вернёшься. Заодно и отдышался. От всей сегодняшней беготни я вспотел, свитер у меня прилипал к спине, и в шапке было жарко. Я стащил её, сунул в карман и позвонил.
Историк, в тапочках и с газеткой под мышкой, что-то дожёвывал и так удивился моему приходу, что жевать перестал.
— Здравствуйте, это опять я.
— Так, — он кивнул.
— Я за помощью…
— Заходи, — предложил Карбони.
— Можно мне от вас позвонить? — спросил я. — Больше неоткуда. Это срочно!
— Позвони.
Карбони пропустил меня в квартиру, показал на телефон в коридоре.
Я взял трубку, припомнил номер мобильного телефона отца и набрал его. Гудки, гудки — никто не отвечает. Я чертыхнулся и набрал номер снова.
— Что-то серьёзное? — спросил стоявший рядом историк.
Я покивал. Из трубки неслись только гудки, и с каждым следующим моя надежда на помощь отца стремилась к нулю. Либо он не отзывается, потому что незнакомый номер, либо, что вероятнее, телефон просто выложил. Или есть ещё какие-то причины. Я нажал рычажок сброса и посмотрел на историка.
— Может, с мобильного надо позвонить? — предложил тот. — Дать?
— Не поможет, — сказал я. — У меня мать забаррикадировалась в квартире. Моих сил, чтобы открыть дверь, не хватает. Мало ли что с ней может случиться. А отец, наверное, не ответит на незнакомый номер.
Тут я остановился и больше ничего говорить не стал.
— Вот что, — сказал Карбони. — Пойдём к тебе. Я возьму телефон, и сориентируемся на месте. Если что, вызовем отряд МЧС, они всё открыть могут. Чем у вас там можно заблокировать дверь?
Он начал одеваться, а я задумался. Тяжёлую мебель мать сдвинуть не могла. Разве что комод из коридора. Если напряглась, то подтащила. А потом, возможно, накидала на него что-нибудь типа книг, стулья опять же могла принести. Одному мне это не отодвинуть, с Карбони — скорее всего, справимся и без МЧС. Я почти успокоился.
Историк запер квартиру и посмотрел на меня:
— Идём? Ты опять с голыми ушами?
— А? Нет, — я вытащил из кармана шапку. Следом вывалилась упаковка от таблеток, которую я взял у Зелениной.
Карбони успел нагнуться первым. Взял коробочку, повертел в руках и уставился на меня подозрительно.
— Это не моё, — махнул рукой я. — Ну мы идём?
— Ага, не твоё, — хмыкнул историк, — и коньяк ты тогда не себе покупал, и это не твоё.
— А вы что, думаете, что я сожрал пачку таблеток и бегаю туда-сюда, как заяц?
— Я думаю, что у тебя в жизни происходит какая-то запутанная история. Ну хорошо, пойдём, потом всё выясним.
Коробочку он сунул к себе в карман. Я пожал плечами, надел шапку, и мы пошли. Очень быстро пошли, и я опять весь вспотел. Наверное, сегодня я поставил личный рекорд по беготне. Чем ближе мы подходили к дому, тем больше мне становилось всё равно, чем это всё кончится. Энергия, с которой я спасал Алиску и ощущение, что всё правильно, окончательно испарились. Я шёл к дому на автопилоте и вёл туда историка. Чтобы открыть или не открыть дверь. Лично для меня разница между двумя исходами с каждым шагом терялась. Карбони, наоборот, был сосредоточенный и целеустремленный. Он спросил у меня номер отца, забил его в свой мобильник и продолжал на ходу дозваниваться. Отец так и не отвечал.
У дома я показал на открытое окно:
— Мать утром открыла, так и открыто. Я думал, она в него кинулась. Потом она сказала, что меня не знает, и чтобы я уходил.
— И ты ушёл? — серьёзно спросил историк.
— Ушёл.
— Почему?
— К Алиске пошёл.
— Мда… Елисей…
Я понял, что он сейчас скажет: что я должен был остаться, помочь маме, а я как эгоист взял и ушёл. Я не дал ему открыть рот и показал на его карман:
— Алиска наглоталась вот этих таблеток. И мне позвонила, я к ней побежал. Желудок промывать.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 27
