— Что ты меня разглядываешь? Боишься, выдам твой секрет? Брось, не думай об этом. Я же обещал. Я тебя не подведу.
— Нет, я сейчас думала не про Адриана, — призналась Таня. — Я думала о вас с Дианой.
Застыв с кружкой на полпути ко рту, Роджер медленно и аккуратно поставил ее обратно на стол, словно боялся пролить хоть каплю.
— И что же ты думала про нас с Дианой?
Не привыкшая к современному лукавству, со всей простодушной прямотой своей нации, Таня выпалила:
— Мне кажется, вы любите друг друга.
— Господи! Что за бред! Бред! Бред! Я даже не стану ничего отрицать, так это нелепо.
— А и не надо ничего отрицать. Я уверена, что не ошиблась.
— Женщины только и думают, что о любви, — попытался отшутиться Роджер.
— Знаешь, когда мужчина любит женщину, в его голосе появляется что-то особенное, когда он произносит ее имя, и это его выдает с головой. Готов ты признать или нет, но ты любишь Диану. А я…
Она резко замолчала, так как увидела, что к ним направляется пожилой человек с взлохмаченной седой шевелюрой. Она узнала агента Роджера.
— Привет, Боб, — приветствовал его Роджер. — Ты, кажется, еще незнаком с мисс Ковач. Таня, это Боб Эдвардс.
Танина рука оказалась сжатой в крепкой хватке пришедшего, он поздоровался и присел к ним за столик. Следующие полчаса Боб рассказывал Роджеру о предвыборных митингах, которые он собирался организовать, и о разных трудностях, с которыми столкнулись их вербовщики… Часы пробили час, и Таня воспользовалась этим, чтобы извиниться и сказать, что ей пора домой. Ей казалось, что это предательство по отношению к Адриану — выслушивать, как его политические противники обсуждают свои шансы на победу в выборах.
— Можешь не провожать меня домой. Вам с мистером Эдвардсом нужно еще поговорить…
— Ничего срочного. — Роджер бросил взгляд на Боба: — Встретимся в Комитете завтра утром.
— Отлично.
Агент вытащил из кармана окурок папиросы и начал ее тщательно раскуривать.
Таня и Роджер поднялись из-за стола и вышли.
— Что-то не нравится мне твой агент, — заметила Таня, садясь в машину Роджера. — Мне кажется, он мошенник.
— Он не больше мошенник, чем все люди его толка.
— Верно. Я ведь знаю только учителей и профессоров — каким был мой отец.
— Ты скучаешь по Ровнии?
Роджер впервые заговорил о том, что он узнал от нее в этот вечер.
— Я скучаю по той жизни, какая была когда-то, много лет назад — но по сегодняшней жизни у меня нет причин скучать.
Роджер хмыкнул, словно не зная, что сказать, и Таня вздохнула с облегчением, когда, наконец, выпорхнула из машины и вошла в дом. Она не боялась, что он нарушит обещание и растрезвонит о ее тайне, но все же горько раскаивалась, что, сболтнув лишнее, вынуждена была открыть ему всю правду.
Настроение Роджера было куда менее жизнерадостным. Он не мог прийти в себя от рассказа Тани. Несмотря на разницу во взглядах, он уважал Адриана, но сейчас презирал за то, как он обошелся с женщиной, которую поклялся любить, и которая, до сих пор, приходилась ему женой. Однако, Таня не хочет слышать даже слова осуждения в его адрес. Ясно, что она, до сих пор, его любит. Роджер никак не мог этого понять. Хотя, конечно, женщины всегда влюбляются в самых неподходящих мужчин. Взять хоть Диану. Если Таня права, и Диана любит его… Но нет, этого не может быть. Его первоначальный восторг от новости сменился злостью, и он со всей силы вдавил педаль газа, вынуждая свой старый драндулет нестись на максимальной скорости. Только доехав до деревни, он немного сбавил скорость и снова вспомнил то, что сказала ему Таня про Диану. Но это чепуха, бред! Нисколько она его не любит, так же как и он ее.
С визгом затормозив перед домом, он еле успел остановиться, чтобы не врезаться в ворота. Роджер терпеть не мог этих сусальных аристократов, которые задирают свои точеные носики! Таких, как Диана Бидделл! Это возмутительное предположение.
Он громко хлопнул входной дверью, забыв, что час поздний и дома все уже спят. Но все его существо так возмущалось Таниным предположением, что он больше ничего не видел и не слышал вокруг.
Глава 8
Через два дня Адриан вошел в свой дом, громко хлопнув входной дверью. На этот звук из библиотеки выбежала Диана, встревоженная таким странным поведением.
— Что-нибудь случилось, Адриан?
— Случилось — не то слово! Вся округа знает, что Таня моя жена!
— Что?! — Конверты выскользнули у нее из рук, и девушка машинально нагнулась и стала подбирать их. — А кто… кто мог это сделать?
— А как, по-твоему? — раздражительно взорвался он. — Пултон, кто же еще?
— Не могу поверить, что Таня ему рассказала.
— Она его любит, — горестно вздохнул Адриан. — Потому и проговорилась.
Диана, не отрываясь, смотрела на конверты.
— Что ты теперь будешь делать?
— А что я могу сделать? Не могу же я все отрицать? Но будь я проклят, если оставлю ее после этого у себя в доме! Пусть собирает вещи и уматывает отсюда!
— Если ты выгонишь ее сейчас, это только сыграет на руку Роджеру.
— А как ты предлагаешь мне поступить… представить ее моим избирателям?
— Возможно, так и придется сделать.
Адриана поразили ее слова — не потому, что идея была для него новой — он и сам подумал об этом, услышав ужасную весть, — но он не ожидал, что это скажет Диана.
— Ты считаешь, я должен признать Таню законной женой, несмотря на нашу помолвку?
— У тебя нет выбора, — тихо сказала Диана.
— А как же ты?
— А я останусь ни с чем… на время нам придется забыть о нашей помолвке. В сложившихся обстоятельствах, это единственное, что мы можем сделать.
Он посмотрел на нее долгим, пристальным взглядом, чувствуя к ней еще больше уважения, смешанного с восхищением.
— Ты оказывала мне колоссальную помощь в последние недели, — тихо сказал он, — но я не мог представить, что ты способна на такое самопожертвование… Черт меня побери, я бы придушил эту Таню, попадись она мне сейчас на глаза!
— Тогда Роджеру не надо будет стараться, чтобы победить на выборах! Победу принесут ему на блюдечке с голубой каемочкой! — Легкая улыбка скользнула по губам Дианы. — Вообще, наверное, надо, было, расторгнуть нашу помолвку сразу, как только Таня появилась здесь.
— Ты так говоришь, потому что думаешь о моей карьере, — подозрительно спросил он, — или потому, что не любишь меня?
Она долго не отвечала. Он подошел и положил ей руки на плечи.
— Диана, ты меня не любишь? Я знаю, я был тебе не очень хорошим женихом, но…
