— А ты думала, я успокоюсь, и буду жить дальше без тебя?
Он заискивающе смотрел ей в лицо, раздумывая, не ошибся ли Роджер, когда убеждал, что Таня, по-прежнему, его любит. Она не выказала радости, увидев его через столько месяцев, не сделала никакого движения навстречу. Но с другой стороны, почему она должна ему радоваться, если он тоже не сильно обрадовался, когда она, однажды вечером, появилась с чемоданом на пороге его дома?
— Тебе не стоило приезжать сюда. Мы все могли организовать через мистера Траскотта.
— Я приехал сюда не для того, чтобы расторгнуть наш брак. Я приехал, чтобы уговорить тебя начать все сначала.
— Нет, спасибо.
Она не колебалась ни секунды с ответом. Она даже не притворилась, что колеблется или раздумывает. Для него это был удар, и он не знал, что сказать. Куда делась та любовь, которая связывала их когда-то? Та удивительная, полнокровная, безоглядная страсть, которая преобразила двух людей из совершенно разных миров, в одно неразделимое целое? Теперь они с Таней перестали быть одним целым; они стали далекими, разными людьми, и разрыв поминутно увеличивался.
Он откашлялся.
— Если ты не вернешься со мной, тогда больше нам не о чем говорить.
— Не о чем. Прости, что тебе пришлось впустую потратить время.
Она повернулась к нему спиной и начала раскладывать тюльпаны в деревянные ящики. Адриан поморгал, чтобы стряхнуть непрошеные слезы с ресниц, и пошел к двери. Он повернул ручку, но дверь не открывалась, потому что дерево разбухло от дождя. Адриан стал крутить ее, дергать, и, когда дверь, наконец, резко распахнулась, он оцарапал палец о металлическую стойку рядом с дверью, сильно повредив кожу.
— Черт!
Адриан втянул воздух и увидел, как из ранки выступила кровь. Левой рукой он попытался достать носовой платок.
— Ты поранился! — воскликнула Таня и кинулась помогать ему вытаскивать платок из кармана.
— Не прикасайся ко мне! — прохрипел он.
Она побледнела и отступила на шаг.
— Прости, я не знала, что ты меня так ненавидишь.
— Ненавижу? — Он невесело рассмеялся. — Если бы!.. — Он взглянул на нее с неподдельной болью и увидел в ее глазах то тщательно скрываемое чувство, которое слегка утешило эту боль. — Неужели ты не понимаешь? Я люблю тебя, Таня! Я не могу вынести твоего прикосновения, потому что слишком сильно хочу тебя.
— Хочешь меня?
— Смешно, да? Сначала я от тебя отрекся — а потом ты ответила мне тем же.
— Я не знала… я не могла подумать… — Она глубоко вздохнула. — А почему ты не сказал мне об этом, когда я жила у тебя дома?
— А ты думала, что я все это делал из-за выборов? — Он вспомнил, что несколько раз пытался ей все сказать. — Я ждал, пока выборы останутся позади, но к этому времени ты уже исчезла.
— Понятно. Я подумала, когда увидела тебя сейчас, что ты решил меня вернуть, потому что Диана вышла замуж за Роджера.
— А при чем тут…
— Тебе легче было бы начать все заново со мной, чем искать новую жену.
— Господи, что ты говоришь! Да за какого скота ты меня принимаешь? Знаю, я вел себя недостойно, но…
— Прошу — не надо ругать себя. — Она положила ему руки на грудь. — Женщине неприятно слушать дурное о человеке, которого она любит больше всего на свете.
Глаза его сверкнули, словно через них пропустили электрический ток.
— Как ты сказала — любит?
— Единственный мужчина, которого я любила в своей жизни. А когда я говорила, что ненавижу тебя, я просто врала. И я никогда не полюблю никого другого, все равно, будем мы вместе или нет.
— Я никогда тебя не оставлю, — простонал он и, не тратя больше времени на слова, приник к ее губам со страстной горячностью, которая доказала ей, как много она для него значит.
Но когда она стала отвечать на его поцелуи, он оттолкнул ее от себя.
— Нет, если я начну сейчас, я не смогу остановиться. Боюсь, Джордж будет недоволен, когда войдет сюда и увидит, как мы катаемся по его прекрасным тюльпанам!
— Мы ему за все заплатим, — радостно шепнула она.
— У меня есть предложение получше. Если мы поторопимся, то успеем на вертолет, который доставит нас домой. Там я сделаю несколько звонков, и мы сразу сможем уехать.
— Куда? — удивилась она.
— Куда захочешь. В свадебное путешествие. Мы ведь так и не закончили наш медовый месяц.
Она с нежностью посмотрела на него. Адриан стоял, умоляюще глядя на нее, и на его лице, доселе сдержанном и строгом, было беззащитное, влюбленное выражение.
— Если бы ты хоть намекнул мне о своих чувствах! — воскликнула Таня. — Мы потеряли столько времени!
— Да, я знаю. Но ты не представляешь, сколько раз я хотел зайти к тебе в комнату и заняться с тобой неистовой, бешеной любовью. — Он притянул к себе вновь обретенную любовь, прижимаясь к ней всем телом. — Иногда я испытывал такие муки, что не мог уснуть. Всю ночь шатался по комнате и проклинал себя за несдержанность.
— Ты и так слишком долго себя сдерживал, — сказала она полусерьезно-полуигриво.
— О, теперь от этой сдержанности не осталось и следа. И не смотри на меня так. Ты не понимаешь, что со мной делаешь.
— У меня есть отличная мысль.
Взаимная страсть многократно усиливала их желание быть вместе. Их губы слились в поцелуе, их страсть росла и ширилась, пока, наконец, не слилась в общую всепоглощающую, сладостную боль.
С бешенством, которое удивило и восхитило ее, Адриан одним рывком сорвал с нее ее короткое платье. Пуговицы рассыпались, и ее соблазнительное, сливочно-кремовое тело обнажилось перед ним. Она откровенно ответила на его страстный призыв, сомкнув руки вокруг его шеи, и потянула вглубь теплицы. Таня тоже начала ласкать его тело, но стыдливость взяла верх, и он с тихим стоном поймал ее ладони и прижал к своей груди.
— Держи меня крепко, — взмолился он. — Почувствуй меня… Таня!
Обходя стороной теплицу, старик Джордж увидел Таню и высокого темноволосого мужчину, которые исчезли за грудой ящиков, стоявших в ее дальнем углу.
— Слава богу, что здесь не стеклянные стены! — усмехнулся он себе в бороду. — А то я мог бы, увидеть кое-что интересное!
