И третий — англичанин Чарлз Баррет. Он тоже арендовал машинув Риме, но сдал ее там же. А затем вылетел в то утро из Флоренции в Мадрид,подождал в Мадриде и сел на второй самолет в Севилью. Почему на второй? Почемуне на первый? Может, О’Файолейн его сообщник? Баррет — шестидесятого годарождения. О’Файолейн — пятьдесят пятого. Оба подходят по возрасту. Почему онитак спешили в Севилью и оба не остановились в отелях?
Педро Мадос отпадает, а эти двое — О’Файолейн и Баррет —исчезли. В отелях не останавливались. Почему? Какая причина заставила их лететьв Севилью с двумя пересадками, но не остановиться ни в одном отеле? Или у нихдля этого есть другие места? Дронго обратил внимание, что оба летели в Севильюбизнес-классом. Вместе сидели в самолете Флоренция — Мадрид, затем с разницей водин час вылетели в Севилью. Оба довольно состоятельные люди, если позволяютсебе летать бизнес-классом. При этом в Италии оба арендовали «Мерседесы», чтотоже говорит об их вкусах. За ирландца заплатила какая-то компания, а Барретплатил по карточке.
Почему же они не остановились в отелях, снова подумал он. Ирешил позвонить. Набрав оператора, попросил соединить его с отелем«Оссидентал», где работал уже знакомый ему менеджер сеньор Тамамес. На этот разему повезло, менеджер оказался на месте.
— Сеньор Тамамес, — почти радостно произнесДронго, — кажется, я опять нуждаюсь в вашей помощи. Вы ведь знаете все вэтом городе.
— Не все, сеньор, но очень многое, — возразил довольныйкомплиментом менеджер.
— Меня интересуют два человека, — призналсяДронго, — оба прилетели в Севилью бизнес-классом и оба почему-то неостановились в отелях. Может, вы мне поможете? Может, вы слышали их фамилии?
— Назовите их, и я скажу вам, знаю я этих людей илинет, — гордо заявил сеньор Тамамес.
— Первый — англичанин Баррет. Чарлз Баррет. Вы слышалио таком?
— Баррет? Нет. Никогда не слышал. Возможно, у него естьсвой дом в Севилье, но я такого не знаю.
— Второй — О’Файолейн, ирландец и…
— Майкл О’Файолейн? — сразу подхватил сеньорТамамес. — Можете не продолжать. Это великий архитектор. Его пригласиланаша мэрия, он будет проектировать новый квартал на севере. У него гениальныйпроект, он выиграл городской конкурс.
— Почему же он не живет в отеле? — перебил егоДронго. — Ему могли дать место в лучшем отеле города.
— Нет, сеньор. Он не любит отелей. Разве вы никогда онем не слышали? Это очень интересный человек. У него столько проектов! Онобычно останавливается в доме, который снимает для него мэрия. Если хотите, яузнаю его адрес. Он еще в городе, вчера выступал по нашему телевидению…
— Спасибо, — поблагодарил Дронго, — боюсь,что я пропустил эту интересную передачу. Большое спасибо.
Он положил трубку и посмотрел на список из трех фамилий.Мадоса он вычеркнул раньше. Теперь взял ручку и вычеркнул О’Файолейна. Осталсятолько Чарлз Баррет. Гражданин Великобритании, прилетевший сюда из Флоренциичерез Мадрид, арендовавший автомобиль в Риме и вернувший его там же за день доубийства во Флоренции. Почему тогда он вылетел из Флоренции? Можно былооставить автомобиль в аэропорту. Он в высшей степени состоятельный человек,если передвигается по миру в салонах бизнес-класса и арендует «Мерседесы». Но вСевилье в отеле не остановился. Это, конечно, ничего не доказывает, он могснять квартиру или дом. И самый важный факт, свидетельствующий в егопользу, — он арендовал машину на свою кредитную карточку, а убийца не могдопустить такой оплошности, иначе его сразу же вычислили бы.
И тем не менее… Слишком много совпавших деталей. ЧарлзБаррет. Неужели они наконец его нашли, а он сделал такую оплошность? На стольпредусмотрительного убийцу это совсем не похоже. Дронго еще раз посмотрел нафамилию Баррет, выведенную на экране его ноутбука. В его списках она возникалатрижды. Он глянул на часы и поднял трубку. Был уже десятый час, но в Лондонетолько девятый. Доул ответил сразу.
— Я могу ошибаться, — сказал Дронго, — ноодин человек должен привлечь наше внимание. Чарлз Баррет, шестидесятого годарождения. Он арендовал машину в Риме за несколько дней до нашего приезда, былво Флоренции в день убийства и затем прилетел в Севилью через Мадрид, но вотелях города не останавливался. Это единственный человек, который идеальноподходит. Правда, есть одно обстоятельство…
Доул ждал, что скажет Дронго.
— Баррет предъявил при аренде автомобиля свою кредитнуюкарточку. Номер у меня есть. Получается, что мы можем его легко вычислить.
— Какой банк?
— «Риггс-Банк». Кажется, американский.
— Я все проверю, — пообещал Доул, — и завтраперезвоню. Мне тоже кажется, что убийца не стал бы так рисковать. Показатькредитную карточку — это все равно что предъявить отпечатки своих пальцев. Нотакая череда совпадений тоже бывает не всегда. А какой год рождения указан?
— Шестидесятый, — ответил Дронго. — Это тожеподходит.
— Я постараюсь все выяснить, — сказал на прощаниеДоул, — и завтра вам перезвоню.
Дронго положил трубку и подумал, что итог его пятидневныхпоисков не очень впечатляет. Если выяснится, что он ошибся и в этом случае, томожно возвращаться в Италию, так ничего и не найдя.
Он вдруг почувствовал, что страшно проголодался. Было околоодиннадцати часов вечера, когда Дронго спустился вниз и подошел к портье.
— Где можно сейчас поужинать? — спросил он.
— Закажите ужин себе в номер, — предложилпортье, — у нас уже закрыты все рестораны и бары.
— А в городе? — Дронго почему-то не хотелосьужинать в одиночку.
— У нас есть бары, которые открыты до утра, —сообщил портье. — Если хотите, я дам вам адреса. Но это молодежные бары.
— Вы считаете, что я недостаточно молод? —улыбнулся Дронго.
— Я не хотел вас обидеть, сеньор, — испугалсяпортье, — только должен был вас предупредить, что там бывают подросткишестнадцати лет.
— Прекрасно, — кивнул Дронго, — давайтеадреса. И желательно такое место, где я действительно смогу поесть.
Портье достал листок бумаги и начал лихорадочно записыватьадреса. Через пятнадцать минут Дронго был уже в центре города, где в шумномбаре ему предложили небольшой столик и сразу принесли огромную порцию салата ииберийскую ветчину. Запивая их местным вином, он следил за молодыми людьми,отплясывающими под игру музыкантов, самозабвенно исполняющих зажигательныелатиноамериканские песни.
Рядом с Дронго уселась девица лет восемнадцати. Она была вкороткой куртке из искусственного меха и темном свитере, натянутом на голоетело. Когда она нагибалась, над юбкой обнажалась полоска кожи. Что касаетсяджинсовой юбки, то она была настолько короткой, что скорее напоминаланабедренную повязку. На ногах девицы были высокие сапоги и темные колготки вкрупную клетку. Незнакомка пристально посмотрела на Дронго, затем вдругспросила:
