и буду, — прочистил тот горло, но тон всё же сбавил.
— Так в чём проблема? — уточнил Игорь.
— Навара, ты даёшь ей надежду, заботишься о ней, приручаешь. Она и ластится, как кошка. И с ума по тебе сходит. А ты и сам не ам, и другим не дам. То ли с женой, то ли с ней.
Ну, этого он и боялся: что ещё с Деном придётся объясняться.
Причём с Деном раньше, чем с женой. И если уж жена не стала слушать, этому вообще не объяснишь, что область интересов Игоря к Свете лежит в другой плоскости.
Наварский, как был, в одном носке пошёл по гостиной. И пока Сокол рычал в трубку, поясняя другу, как он не прав, пытался собрать в кучу разбегающиеся мысли.
Никогда перед ним не стоял вопрос: с ней он или с женой.
С женой. Он женат — и точка.
Никогда он Свете ничего не обещал. Да она никогда даже не заикалась.
Скорее, наоборот, всегда спрашивала: будет ли ему удобно, есть ли у него столько времени. Она никогда не расспрашивала его о семье, возможно, понимая, что это последнее, что он будет с ней обсуждать, но при этом очень бережно обращалась со всем, что связано с его семейной жизнью: его деньгами, его временем, его заботами.
С чего Сокол вообще взял, что он должен ему что-то объяснять, — окончательно рассвирепел Наварский. Возможно, от бессилия. Прекрасно понимая, что Соколу всех нюансов не объяснит. Он даже слышал его возражения на все свои ответы:
Ей не нужен секс. — Ты идиот? Всем бабам нужен секс.
Она даже не намекала. — Она и не должна, из вас двоих ты мужик.
У неё нет намерений разрушать мой брак. — Значит, она манипулировала тобой куда изящнее, чем ты мог понять. Потому что где ты в итоге? В гостинице, а жена тебя выгнала.
Всё это было бесполезно.
Но Сокол удивил.
— С ней так нельзя, Игорь. Понимаешь, нельзя? — выдохнул тот, едва ли не со стоном. — Она не такая. Не из тех, что не получилось с одним мужиком, найду другого. Ты что в бабах совсем не разбираешься?
— Видимо, нет, — остановился Наварский. Куда мне!
— С кем можно развлечься, а с кем нет, совсем не шаришь? — продолжал добивать или «дожимать» его Сокол, словно подозреваемого на допросе.
— Ну, допустим, нет, — согласился Наварский. Хрен с тобой.
— В принципе да, с чего тебе разбираться. У тебя же Лерка, — сказал Сокол таким тоном, словно Наварский заговорённый, или вытащил счастливый билет. — Двадцать лет одна Лерка.
— Лера, — снова поправил он. — И что?
— Ну, ты уже забыл, что это такое.
— Да ладно, — усмехнулся Игорь и напомнил: — Ден, ты же сам с ней мутил, со Светой.
Глава 24
— Потому и мутил, Игорёк, что она на меня никак. Как об стену горох. Хоть убейся. Уж я и так, и сяк. Поэтому мне можно, а тебе нельзя.
— А я что, рыжий? — хмыкнул Наварский.
— Это она, как рыжий, — понял Сокол буквально. — До самых кишок в тебя. Ты пойми, как только баба начала всерьёз влюбляться, всё, пизда, её надо бросать. Если, конечно, не планируешь жениться. А она уже втрескалась в тебя по уши. Её сейчас пни, она всё равно за тобой поползёт. Ты понимаешь глубину бедствия?
— Ты преувеличиваешь, Ден, — покачал головой Игорь, остановившись где-то посреди комнаты. — Сильно преувеличиваешь.
Тот вздохнул.
— Боюсь, я ещё преуменьшаю. Ты знаешь, кем был её отец?
— Он-то здесь причём? Ну, знаю, художником.
— Ты видел его картины?
— Одну, а что? Непроданную и неизвестную широкой публике.
— Так ты другие посмотри. Особенно те, которыми он прославился.
— Да зачем мне его картины, — скривился Игорь.
— А я говорю, посмотри.
— Ладно, посмотрю. Они есть в сети? — устал он спорить, да и время поджимало.
— При желании можно найти.
— Хорошо, поищу. У тебя всё? — Наварский посмотрел на часы. Понюхал рубашку. В душ всё же не помешает. И он очень надеялся успеть.
— Нет. Ещё, знаешь, что, врежь себе по роже, потому что я сейчас, к сожалению, не могу, иначе врезал бы. Выебал ты желтоглазую или нет, с женой ты поступил как мудак.
— Ну, приедешь и врежешь, — стоя стянул Игорь второй носок.
— Да, и ты мне тоже врежь, как увидишь.
— А тебе-то за что?
— Я только что пытался соблазнить твою жену, — выдохнул Сокол.
— И как, удачно? — усмехнулся Наварский.
Ему бы такую непрошибаемую логику: он, значит, мудак, а Сокол, блядь, Д’артаньян.
— Конечно, нет, хотя по морде и заслужил, — ответил тот. — Но в этом между нами и есть разница: я понимаю с кем можно безобидно флиртовать, а ты нет. Я знаю, что могу получить по морде, а могу и присунуть, но нам обоим понравится, и никто от этого не пострадает, а ты… — он вздохнул. — И я сейчас серьёзно, Игорь. Со всей серьёзностью, на какую способен. Я не представляю, как ты будешь это разгребать. Но искренне надеюсь, что ты поступишь как мужик, как ты, в принципе, всегда и поступаешь, но от всей души тебе не завидую.
— Ну, ты сейчас наговорил, — иронически хмыкнул Наварский. — Но давай и я тебе кое-что объясню. О бабах. Чего ты, при всё своём богатом половом опыте не знаешь. О семье. О жене. Об отношениях с женщиной.
— Ну, валяй, — нарочито кашлянул Сокол.
