– Очень хорошо, – ответил сухо Гаввард, – идиллическое времяпрепровождение… Мы все мечтаем об этом…
Он улыбнулся, если можно это было назвать улыбкой:
– Но сейчас надо работать. Мисс, тройное вознаграждение за документы, уличающие того, кто произвел все эти действия, имевшие конечной целью нанесение вреда британской короне…
Язык полковника Гавварда приобретал в некоторых случаях точный стиль документов секретного отдела.
Анна Ор наклонила голову, под ее глазами лежала глубокая синева.
– Я делаю все, что могу, – сказала она.
– Да, – ответил Гаввард. – А что касается до этого Казарина и вашего отношения к нему…
Он улыбнулся улыбкой, которая привела бы в восторг любого жителя Сандвичевых островов:
– То это будет заслуженной наградой после тяжелой работы, не правда ли?
Анна Ор широко открыла глаза: она не думала, что Гаввард знает ее тайну. Но он знал. Поднявшись и взяв в руки стек, Гаввард добавил:
– Итак, я жду дальнейших сведений.
Почти то же говорил вчера Маршан…
Та же неуловимая рука, которая покончила с агентом Великобритании в гостинице «Бристоль», которая расстроила целый ряд планов британского командования и таких же планов французского, та же самая рука вскрыла портфель полковника Гавварда и похитила оттуда два довольно значительных документа, свидетельствовавших о крайне интимных действиях командования.
Это случилось в восемь часов вечера. В десять полковник Гаввард, сообщая об этом Томсону и Стильби, сказал:
– Эти документы должны быть возвращены, хотя бы ценой нашей жизни!
Он вызвал снова Анну Ор.
На этот раз донесение актрисы послужило на пользу: Анна Ор довела до сведения Гавварда, что экстренный курьер Маршана отправляется сегодня ночью в Париж. Он везет, очевидно, важные документы, так как его отбытие глубоко конспиративно, и Анне Ор удалось только случайно узнать об этом.
– Годдем, – сказал Гаввард, – мы примем меры…
Он, Томсон и Стильби совещались не больше получаса. Точный путь курьера был намечен. Лучший агент Гавварда получил срочное задание: курьер должен был следовать до Константинополя на французском миноносце, а оттуда в Париж железной дорогой…
Перед полковником Гаввардом стоял алжирец, смуглый малый с энергичной физиономией: кочегар с миноносца французского флота.
Полковник Гаввард дал ему точные инструкции. Алжирец получил половину суммы вперед, остальную половину он должен был получить при исполнении задания.
Алжирца выпустили тайным ходом из здания британского командования. Миноносец отбывал в шесть часов утра…
Майор Стильби, получив последние инструкции, удалился: он должен был готовиться к отъезду.
Курьер Маршана, молодой марселец лейтенант дʼАнгвиль, прибыл на борт миноносца «Дантон» в десять часов вечера. Встреченный командиром, он удалился в отведенную ему каюту.
«Дантон» стал разводить пары, готовясь к отходу…
Через час после прибытия курьера на борт, алжирец-кочегар спустил за борт крепкую веревку; ночь была очень темна… И по этой веревке пробрался наверх человек в макинтоше, в мягкой шляпе, с ловкими, почти кошачьими движениями.
Провожаемый под покровом ночи вахтенным-алжирцем, человек нырнул в трюм и оставался там незамеченным почти все время путешествия в Константинополь…
В шесть часов утра «Дантон» вышел из одесского порта и пошел на всех парах к Востоку.
В семь часов утра алжирец принес матросский костюм неизвестному, пребывавшему в трюме, тот быстро переоделся, прежняя его одежда была брошена за борт шедшего полным ходом миноносца.
– Ты приготовил все? – спросил неизвестный шепотом.
Алжирец кивнул головой.
Каюта курьера находилась в конце судна, почти на корме. В полутемном коридоре неизвестный быстро вынул из кармана матросской куртки инструменты и приступил к вскрытию двери каюты.
Он работал настолько бесшумно, что даже алжирец, стоявший на часах в пяти шагах от него, ничего не услышал. В каюте было темно, курьер спал глубоким сном. В темноте слабо белело его лицо. Мягкими, кошачьими движениями быстро двигался по темной каюте неизвестный…
– Готово.
Дверь каюты была тщательно закрыта, неизвестный быстро прошел вместе с алжирцем наверх, прошел, никем не замеченный, к носу и исчез, как привидение, в трюме миноносца…
Курьер французского командования по прибытии в Константинополь сдал свой пакет на хранение в контрразведку. Вечером он выехал в Париж, сопровождаемый другим агентом британской разведки.
Что касается до неизвестного в трюме «Дантона», то он выбрался с помощью того же алжирца Селима из трюма. Дальнейшее его пребывание в Константинополе окружено полной тайной…
Совершенно неизвестно, где именно он останавливался в Константинополе, как он провел два дня, предшествовавшие отходу пассажирского парохода нерегулярных рейсов Константинополь – Одесса.
Во всяком случае, обратный рейс парохода застал его в каюте первого класса. Всю дорогу до Одессы он ни разу не сомкнул глаз.
Когда полковник Гаввард увидел входящего в комнату Стильби, он приподнялся с кресла:
– Готово, Стильби?
– Готово, сэр… – ответил Стильби кратко.
Полковник Гаввард занялся рассмотрением пакета, переданного ему Стильби. Пакет был вскрыт в присутствии Гавварда, Томсона и Стильби. Печати были осторожно сняты, пакет был развернут, и на столе полковника Гавварда очутилась груда белой, неисписанной бумаги…
Гаввард посмотрел на Томсона.
Удивленный взгляд Томсона, однако, не смутил Гавварда. Он сказал коротко:
– Неужели он пользуется невидимыми чернилами?
Над струей пара из чайника, приготовленного Стильби, бумаги оставались такими же белыми и неисписанными…
– Проклятие! – сказал сдавленным голосом Гаввард, швырнув бумаги на стол.
Вечером в «Арлекине» полковник Маршан сказал с обычной своей улыбкой Гавварду:
– Нами были отправлены два курьера в Париж…
– Два? – спросил Гаввард холодно.
– Да… Один на миноносце «Дантон», другой спустя двенадцать часов на греческом пароходе. Я получил сведения, что оба курьера благополучно прибыли в Константинополь.
– Очень рад, – сказал холодно и сухо полковник Гаввард, – очень рад, что
