class="v">Гони скорей к алдару самому».
В последний раз я ей ответил с жаром:
«Прими ж во имя твоего дзуара
Ты для сирот весь пригнанный мной скот.
Хочу добром закончить наш расчет.
Скот все равно я не возьму обратно».
И так я сделал ту вдову богатой.
Когда ж ударил плетью я волчицу,
Та в золотоволосую девицу
Вдруг обратилась. Солнечно-светла,
С бровями, как орлиных два крыла.
«Красавица, о что стряслось с тобой,
Что ты жила волчицей молодой?»
Ответила она мне с гневным жаром:
«Бог не простит греха жене алдара.
Она меня приревновала к мужу
И как-то, заманив к себе на ужин,
Ударила волшебной этой плетью,
И стала я волчицей жить на свете».
Тогда в ответ на сетованья эти
Собаку я ударил больно плетью.
Собака, завизжав, к земле прильнула
И сразу обратилась в самку мула.
Она-то и была женой алдара.
«Ты этих мулов получи в подарок, —
Красавице я молвил. — Мул и самка
Пускай работают и тянут лямку.
А плеть волшебную возьму с собой,
Чтоб случай не сгубил тебя слепой».
Так добрыми расстались мы друзьями,
Как я теперь хочу расстаться с вами».
Так Урызмаг закончил свой рассказ.
Все слушать начали Сахуга сказ.
РАССКАЗ САХУГА
И вот к рассказу приступил Сахуг:
«Взяв на охоту много стрел и лук,
Вошел я раз в безлюдное ущелье.
Недалеко от входа в подземелье
Звериный след заметил я снаружи,
Но зверя самого не обнаружил.
Тогда пошел я по его следам
И, гору обойдя, увидел там
Зияющую пасть пещеры темной.
Спокойно в ней лежит олень огромный,
Вокруг него резвятся и шалят
Две дюжины веселых оленят.
В оленя я хотел пустить стрелу,
Однако не был расположен к злу,
И оленят мне очень жалко стало:
Без матери что их бы ожидало?
И опустил я вовремя свой лук.
Но голод причинял мне столько мук.
Я принужден его был утолить
И олененка одного убить.
Я так и сделал. Пущеной стрелой
Сражен был олененок молодой.
Я приготовил из него шашлык.
Но чудо совершилось в тот же миг:
В неугасающем огне заката
Слились в одно олень и оленята
И превратились — странен, право, свет! —
В красавицу, которой равной нет.
От смеха девы горы задрожали,
Глаза ее, как молнии, сверкали.
Я воспылал неистовым желаньем
Поцеловать волшебное созданье.
О, на кого падет счастливый случай?
Кто девушку чудесную получит?
Я замер весь, когда от чернобровой
Услышал вдруг приветливое слово:
«Зайди в мой дом, будь гостем дорогим
И знай, тебя я предпочла другим».
Я принял ласковое приглашенье.
Меня в пещере ждало угощенье.
Смеясь, она хитро меня спросила:
«Чего ты хочешь с самой большей силой?
Когда б свершилось все, что ты желал,
Кого бы ты себе облюбовал?»
Воскликнул я: «В моей бы было власти,
Я лишь с тобою разделил бы счастье!»
Она с улыбкой возлегла на ложе.
Но, видно, нас преследовал гнев божий:
Красавица наутро умерла.
Меня потеря в ужас привела.
Когда я успокоился немного,
Запала в сердце страшная тревога:
«Как хоронить ее? Здесь склепа нет»
Тогда пришел на ум один ответ:
«Тебе здесь оставаться не пристало.
Ты мертвую накроешь покрывалом,
А сам уйдешь. Путь у тебя прямой».
Но лишь собрался я уйти домой,
Вдруг обратился труп ее в змею
Окаменевший, я пред ней стою.
Змея, шипя, меня схватила смело
И разорвала на две части тело,
Часть нижнюю забросила на скалы,
А верхнюю на камке распластала.
Я всю неделю умирал от мук.
Ни мертв, ни жив, ловил я каждый звук
И мог ли нартом я себя назвать,
Когда руки не мог я приподнять?
Но для того, чтобы не умер я,
Вновь обратилась в девушку змея
И с горечью сказала: «Ну, Сахуг,
Сын славных нартов, натерпелся мук?
Пускай в тревогах пронесутся дни,
Но этот день ты в памяти храни».
И вновь она таинственною силой
Две части тела воссоединила,
Опять накрыла стол в знак примиренья
И так сказала в горестном смятенье:
«Открыла душу я тебе в волненье,
А ты ответил на любовь презреньем,
Ты без охраны бросил труп супруги,
Не выстроил западза для подруги.
Теперь — да будет мир душе твоей! —
Иди и помни семь печальных дней,
И в будущем ты поступай иначе,
Тогда терпеть не будешь неудачи».
Так кончил свой рассказ Сахуг бывалый,
За ним Хамыца очередь настала.
РАССКАЗ ХАМЫЦА
А нарт Хамыц такой повел рассказ:
«Я в поисках невесты как-то раз
Шел по стране далекой. Дни летели.
Путь месячный прошел в одну неделю.
Как только землю перешел кибитов,
Опомнился. Усталый и разбитый
Решил привал я сделать у огня,
Вмиг спешился и снял седло с коня,
Пустил его пастись по горным склонам
И, разостлав подстилку из соломы,
Под голову седло я подложил,
Чтоб сон меня немного подкрепил.
Но не успел еще сомкнуть я глаз,
Как чей-то голос слышу в поздний час:
«Коль будет завтра ясен небосклон,
Мы поутру отправимся в Тулон.
Там будут завтра призовые скачки,
И тот, кому сопутствуют удачи,
Одну из трех алдарских дочерей
Как победитель назовет своей».
Лишь только услыхал ту новость я,
Забыв о сне, вмиг оседлал коня
И на коне своем разгоряченном
Помчался быстро в сторону Тулона.
Дочь младшая тулонского алдара
Задумчивая у окна стояла.
И вот похитил я ее нежданно,
Назвал невестой милой
