локтем в челюсть. Бугай упал, попытался подняться, но его повело в сторону. Да и правила не позволяли ему продолжать бой. Правила, которых придерживался сам Аксай. Он мог бы все отменить и ответить Феликсу, но он отошел в сторонку. И зря. Без центрового его бойцы подрастерялись, и Кеша смог срубить еще одного здоровячка. И Феликс отличился.
Силы сначала сравнялись, затем поселковые стали теснить, в конце концов Аксай дал отбой, Феликс на продолжении настаивать не стал. Дрались чисто на кулаках, фингалы, расквашенные носы, разбитые губы, ни одного перелома ни с той, ни с другой стороны. Но в любом случае победа осталась за Феликсом.
— А я смотрю, реальные за тобой пацаны, — с важным видом, но не очень уверенный в своих силах заговорил Аксай. — А нам люди нужны, корова на Рижской, если ты не понял, жиром обросла, все подоить хотят.
— Долгопрудненские?
— Афганцы у них там, непросто с ними. Твои пацаны лишними не будут.
— Мои пацаны, — подчеркнул Феликс.
— Твои, — согласился Аксай.
— Давай так, вы сами по себе, мы сами по себе, но, если что, машемся вместе.
Аксай протянул Феликсу пятерню, ударили по рукам, на этом и разошлись. До завтра.
Феликс распускать пацанов не стал, все толпой отправились в спортзал. Там он и двинул речь, поздравил всех с боевым крещением и первой победой. Слушая его, Кеша поймал себя на мысли, что находится на комсомольском собрании с его пламенными лозунгами. Но если комсомол обещал светлое будущее для всего советского народа, то Феликс хотел подняться сам. За счет своих пацанов. Кеша понимал, что их команда для него всего лишь средство для достижения цели, но внимал ему с почтением. А как не уважать человека, который смог в короткий срок сколотить и показать свою контору? И Отшельник ему теперь точно не указ. Во всяком случае, в это хотелось верить.
* * *
Десантура показала класс, пацан в тельняшке сначала пробил пресс, затем бросил через бедро, попытался взять на болевой, Кешу спас Фомич с его наукой побеждать. Давно он уже не занимался под началом детдомовского тренера, но приемы против борцовских захватов помнил. Так и не смог вояка выдавить из него мольбу о пощаде, но бока намял крепко, Кеша чувствовал себя так, как будто по нему прошелся танк. Но хоть на гусеницы его не намотало, и то хорошо. А еще лучше, что стрелка осталась за люберецкой братвой, но и долгопрудненские не убегали, уходили с гордо поднятой головой, обещая вернуться и закрыть вопрос…
Домой Кеша возвращался слегка под градусом. Феликс предложил за победу по глотку, но выпили по три. А дальше сухой закон. Можно только курить, но не всем, а только у кого с дыхалкой полный порядок. Пить можно понемногу, но не всегда. А за наркоту Феликс обещал убивать. Торчок за дозу мать родную продаст, причем кому хочешь, хоть ментам, хоть долгопрудненским.
К дому он подошел в девятому часу, тренировки сегодня нет, можно сказать, детское время. Колька у подъезда стоит, руки в карманах, воротник поднят.
— Агнию ждешь? — пожав ему руку, спросил Кеша.
— Да просто стою, — вздохнул парень.
— А чего просто?
— А ты чего такой помятый?.. Щека содрана, по асфальту катали?
— Да так, по мелочи.
— С Аксаем, слышал, сцепились?
— Так ты приходи в зал, мы тебе расскажем.
— На Рижском были?
— А где Агния? Почему просто стоишь?.. Не выходит? — догадался Кеша.
— Ты не в курсе, может, у нее кто-то появился? — Колька жалко глянул на него.
— Я не интересовался.
— На «девятке», видел, привозили, с московскими номерами.
— Она же в Москве учится. В универе. Сам знаешь, сколько там мажоров, — пожал плечами Кеша. — А девка она красивая.
— Ты знаешь?
— Что красивая?
— Про мажоров!
— Узнаю — скажу, — не очень уверенно пообещал Кеша.
Что-то не очень хотелось общаться с Колькой, может, он и негоден к военной службе, но это не помеха, чтобы водить дружбу с Феликсом. А он как будто отрекся от своих пацанов, ходит, как не пришей рукав. Жалкий он, может, потому Агния и не хочет с ним быть.
Суббота сегодня, а дача зимняя, с печью и камином, банька есть, Бородулину в кайф там пропадать, а мнение жены его совершенно не интересует. И за дочь он почему-то совсем не переживает, а она девушка взрослая, может и загулять. В том числе и с Кешей. Они ведь не родные, и детством не связаны, братом и сестрой их можно назвать с очень большой натяжкой.
Агния стояла перед зеркалом в холле, держа тюбик помады в руках, блуза на ней белая с воланами, короткая джинсовая юбка, лосины, полусапожки на шпильке, модная прическа. А юбка очень короткая, и блуза какая-то уж очень прозрачная, даже в неярком свете плафона под потолком видно, что бюстгальтера на ней нет.
Агния заметно напряглась, услышав, как пришел Кеша, но даже головы к нему не повернула.
— Собралась куда-то? — привычно подкрутив огонек ревности, спросил Кеша.
— Да нет, просто стою…
— Нормально. И Колька просто стоит.
— Пусть стоит… Что с лицом?
— Асфальтная болезнь!
— Надеюсь, это не заразно?
— Ну, если с мажорами на «девятке» не таскаться…
— Эй! — Агния резко повернулась к нему. На шпильках она держалась как заправская фигуристка на коньках. — Поосторожней на поворотах!
— Что, в точку попал?
— В голову ты себе попал. Хорошо, что там нет мозга… Все, иди!
Агния снова повернулась к нему боком, но Кеша заставил ее вернуться в прежнее положение.
— Я тебя предупредил!
— А кто ты такой, чтобы меня предупреждать! — поворачиваясь к нему, возмущенно протянула она.
— Я в ванную!
Кеша не сомневался, что Агния уйдет, пока он принимает душ. Но нет, она ждала его на кухне, в знакомых лосинах, но под халатом. И тапочки домашние вместо шпилек. Она мыла картошку под краном, увидев его, отошла от раковины:
— Давай, помоешь, начистишь. Можешь нарезать…
— Соломкой? — миролюбиво спросил он.
— Можешь даже пожарить.
— А за вином сходить?
— Тебе не продадут, маленький еще.
— А давай на спор.
Сухой закон не мешал Феликсу брать с торгашей натурпродуктом, кладовка в зале всякой всячиной забита, и виски там, ром, немного, но есть, можно сходить. Главное, Феликса предупредить.
А так вино-водку за здорово живешь сейчас не купишь: сухой закон не только в качалках действует, но и во всей стране. Места нужно знать, где покупать, еще и очередь отстоять. К тому же после девятнадцати часов продажа прекращалась. А против Кеши играл еще и возрастной ценз. Но вопрос он решить мог.
— Ну
