class="p1">Ни ведьма, ни жрецы не смогли ничем помочь, и вскоре Сарта похоронили рядом с Клэр.
— Я слышала, на их могилу девушки до сих пор носят цветы в надежде на счастливое замужество.
— Да. Как по мне, весьма странное поверье.
— Странное, — соглашается Дженсен.
— Так стоит ли гневить богов? Давай хотя бы вернёмся к тебе домой, успокоим твоих родителей.
— Они уже знают про клуб?
Хм…
Вряд ли господин Рат будет нарочно выяснять подробности вчерашнего происшествия. У него нет причин интересоваться, как именно звали пассажира, севшего за штурвал. Если я вовремя, прямо сейчас, отреагирую, то имя так и не прозвучит.
Общая тайна сближает, верно?
— Насколько я знаю, нет.
Дженсен кивает. Рада она или нет, не понять. Она вообще уходит куда-то глубоко в себя, и её странная задумчивость мне не нравится. Сейчас как выдаст очередную безумную идею… Но пока молчит, во взгляд возвращается осознанность.
— Ты остановился в гостинице? — внезапно уточняет она.
— Нет, у твоих родителей.
— Мне нужно купить шпильки, — она запускает руку в волосы и пропускает между пальцами ужасно короткие пряди.
Чем ей помогут шпильки, я не представляю, просто соглашаюсь. Заедем в магазин дамских мелочей, купим всё, что она хочет. Гостиницу снять тоже не проблема.
Меня беспокоит, что на словах Дженсен согласилась вернуться, однако с места не двигается, так и продолжает теребить кончики волос.
— Я обещаю, что сегодня подтверждать помолвку мы не будем. Так годится?
— Да, замечательно, — Дженсен буквально на глазах оживает. — Мне надо забрать сумку, и можем ехать.
Значит, с причиной тревоги я угадал. Хоть что-то обнадёживающее. А вот очередная задержка совершенно не радует. Раньше полуночи подтвердить помолвку не получится, да и полночь — слишком оптимистично. Я уверен, что Дженсен будет отбиваться изо всех сил, а значит, давить и торопить нельзя. Мало того, что разобью возникающее между нами хрупкое доверие, так ещё и спровоцирую на противостояние.
Нет уж, ловить Дженсен по всем островам или в самой Бездне я не намерен, придётся приручать.
И я остаюсь на улице, пока она собирает вещи — пусть чувствует себя свободно, мне достаточно контролировать выход к причалу, на случай, если она меня обманывает, а сама решила удрать.
Дженсен появляется неожиданно быстро, с новомодной дорожной сумкой на широком ремне через плечо.
— Позволишь? — носить багаж девушка не должна.
— Хей, меня здесь всё ещё считают мальчиком вообще-то.
Я уступаю.
В конце концов сумка не выглядит тяжёлой, а до экипажа недалеко. И разу уж невестушка упрямо продолжает изображать мальчика, я первым забираюсь в салон, но сажусь против хода движения, оставляя за ней сиденье лицом по ходу.
Экипаж трогается, и Дженсен отводит взгляд к окну. Неужели собирается промолчать всю дорогу? Ну уж нет. Я не буду смущать её неудобными вопросами, поговорим о чём-нибудь безобидном.
— Спасибо, что спасла меня.
— Я спасала себя, — пожимает она плечами. — У меня не было других вариантов.
— Всё равно, — пожимаю я плечами. — Если бы не ты…
Я приятно удивлён, что она не мнит себя самоотверженной спасительницей пассажиров. Её мысли совпадают с моими.
Профессионализм — да, сто раз да.
Героизм — не-а.
— Если уж искать на вчерашнем рейсе героев, то это ты, — улыбается она.
— Я?
— Ты, — кивает она. — Ты мог остаться в рубке. Демоны бы разнесли верхнюю палубу, прошлись по отсекам. Вероятно, забрались бы и на нижнюю палубу, но рубка защищена хорошо. Мы бы успели набрать высоту.
— Я не мог остаться. Но это не героизм. Я спасался от мук совести.
— Угу.
— Прости, что сомневался в твоём мастерстве.
— Без артефактов и самопилота ничего бы не получилось, — пожимает она плечами. — Если хочешь сделать что-то полезное, поддержи Альянс “Открытое небо”.
— Почему бы не получилось? — я понимаю, что самопилот взял на себя часть управления, но мне хочется поддержать разговор.
— Да хотя бы по той простой причине, что я бы не успела добраться до рубки до удара о землю.
— Почему?! — такого ответа я не ожидал.
— Милан, а почему, по-твоему, мы снижались под углом, а не шли вниз по вертикали?
Она назвала меня по имени?!
Хороший знак, надо продолжать разговор в том же ключе. И раз Дженсен хочется, Альянс я поддержу, мне не трудно. Скажу Рену написать от моего имени открытое благодарственное письмо, выступлю с речью.
— Почему?
— Потому что слишком крутой наклон приводит к потере контроля, и артефакты блокируют любые команды, которые заведомо угрожают безопасности пассажиров. Культист при всём желании не мог выставить наклон больше допустимого, и это заслуга Альянса. Это их требование к судам своего флота. И про самопилот не забывай. У меня нет знаний, чтобы управлять парусами большого судна. Я использовала готовые настройки.
— Я поддержу, — обещаю я.
Похоже, пришло время познакомиться с Альянсом поближе.
Глава 16
Дженсен Рат
Чего-то я не понимаю…
Причём не понимаю глобально. Вместо того, чтобы позволить мне наделать ошибок, князь терпеливо оберегает, разжёвывает прописные истины. Ту же легенду я помнила, но воспринимала как сказку, не придавала значения. А ведь могилы-то вполне реальные, устроены на территории храма.
Хотя я, честно говоря, не верю, что прах действительно под надгробиями. На островах каждый клочок земли настолько ценен, что наверху могил никто не устраивает. Хоронят внизу. Кто побогаче — строят семейные склепы, кто победнее, ограничиваются погребальным челноком, который отправляют в последнее плавание. Иногда тела сжигают, но опять же внизу. В совсем печальных случаях, тела сбрасывают.
Куда-то не туда мои мысли свернули. Думать надо о князе, о том, что он вдруг стал подозрительно покладистым, даже помолвку пообещал не подтверждать. Правда, срок только до полуночи…
Я не верю, что нет способа избежать брака, но Милан явно не будет мне помогать искать. Спрашивается — почему? Он сам признал, что помолвку ему навязали, что он бы предпочёл девушку из более статусной семьи. Во “влюбился” я не верю. Заинтересовался?
— Магазин дамских мелочей, — князь кивает на яркую вывеску за окном.
Экипаж замедляется и останавливается.
Я открываю свою сумку, достаю шляпку и откладываю на сиденье.
— Отвернись, — прошу я и, не дожидаясь реакции, принимаюсь раздеваться.
Он таращится на меня как на восьмое чудо света. Или
