– Переписываю по просьбе Людмилы… Она сказала, ей нужна копия, чтобы посмотреть твою игру здесь. Потом первую кассету тебе отдадим, – тихо пробормотала Света.
Даже у такой опытной актрисы, как Севостьянова, далеко не всегда получалось умело скрыть ложь. К тому же она с некоторых пор всегда испытывала тянущее томление, стоило ей только оказаться с Денисом тет-а-тет, да ещё в одном помещении. Тилляев, разумеется, знал, что никакой «первой» кассеты ни у кого в театре быть не может. Он так и сказал:
– Света, мою кассету по незнанию угробила Зульфия. У меня её нет уже давно. Откуда взялась эта?
Пришлось говорить почти правду.
– Денис… Я брала смотреть эту кассету, и один раз её переписала уже. Но ленту потом зажевал магнитофон, и сейчас пришлось восстанавливать. Ну и Людмиле тоже нужна копия.
– «Тоже»? – переспросил Денис, присаживаясь на корточки рядом с устроившейся на низком вертящемся стуле Светланой. Её юбка довольно высоко подтянулась вверх, показав обтянутые чёрным нейлоном колени.
– Так у тебя всё это время была кассета? Зачем? И почему ты сразу мне ничего не сказала?
«Кажется, пришло время для полной правды?» – подумала Светлана.
Между тем в телевизоре заговорила Марианна:
«Вы только на колени встаньте; руки
Возденьте молча. Всё сама скажу…»
И Тилляев, устроившийся рядом, тотчас продолжил:
– «Напомню, что недаром говорится:
"Не согрешив, покаяться нельзя"».
Повторив правой рукой собственный жест с экрана, Денис неосторожно чуть задел своим обнажённым предплечьем левую коленку Севостьяновой. От этого прикосновения Света чуть не задохнулась.
«А что будет, если я сейчас встану и закрою дверь изнутри?» – пронеслась в голове сумасшедшая мысль.
Но тут быстро поднялся Денис.
– Ладно, – сказал он. – Всё в порядке. Пусть одна кассета останется у Прониной, а другую ты мне, пожалуйста, верни.
– Ну… Конечно, – пробормотала Светлана.
– Хорошо. Я пошёл в зал, там разбор полётов по «Снежной королеве» опять…
«Её, значит, зовут Зульфия», – сказала себе Света, когда за Тилляевым закрылась дверь.
Идя по коридору, Денис непроизвольно тронул пальцами левой руки своё же правое предплечье, которое минуту назад коснулось колена Светланы.
«Будь я неладен, – подумал он. – Зачем же я это сделал? Что за озорство по отношению к женщине, которая мне в подружки никак не годится? Да и вообще…»
Но ощущение гладкого нейлона ещё очень долго сохранялось на коже руки юноши, словно невесомый и не желающий исчезать фантом, похожий на большую чёрную бабочку.
* * *
Махмуд стоял в тесной кабинке переговорного пункта, прижимая к уху трубку. Рядом с ним переминался с ноги на ногу Эсон.
– Ну, что там? – нетерпеливо спросил он.
– Длинные гудки, – ответил Махмуд. – О, взяли! Ас-саламу алейкум, ата! – произнёс он. – Здравствуй, отец! Здоров ли ты? Всё ли хорошо у мамы?
– Привет, сын! Да, у нас всё хорошо, мы здоровы и скучаем. Как ты?
– У меня тоже всё в порядке. И я тоже по вас скучаю. Да пребудут мир и добро с вами… Я по делу звоню.
– Слушаю тебя внимательно.
– Ты помнишь, Зульфия говорила что-то о своих друзьях из театрального училища? Которое закрыли в прошлом году, кажется?
– Кажется, да. На то была воля аллаха.
– Конечно. Ты бы не мог найти список учащихся их последнего выпуска? Имена, фамилии. Причём как они звучали на русский манер, так и на наш.
– Я думаю, это можно узнать, – подумав несколько секунд, произнёс отец. – Но на это уйдёт, может быть, несколько дней.
– Пусть так. Я позвоню ещё раз. Здесь со мной Эсон-жон, он передаёт привет тебе. И, по возможности, просит сообщить своему отцу, что у него тоже всё хорошо.
– Удачи тебе и твоему другу, Махмуд. Вы хорошие сыновья.
– Спасибо, отец. До свидания, и пусть твои дела будут легки и удачны!
– Да пребудет с тобой аллах, сын!
– …Слышал разговор? – спросил Махмуд, повесив трубку. – Мы найдём того актёришку, за которым убежала Зульфия. Жаль, что никто не догадался составить этот список до нашего отъезда! Так бы мы уже всё знали.
* * *
Денис проснулся от необычного грохота на кухне. Провёл рукой по постели рядом – так и есть, Зульфия уже подскочила. Снова загремело, послышалось ругательство – девушка порой не стеснялась в выражениях, причём на разных языках. Если бранилась на родном – значит, злость и досада были особенно острыми, неподдельными. Тилляев вспомнил вчерашний день и скривился – вечернее «выступление» Зульфии было неприятным и в какой-то степени истеричным. Даже последовавший секс не смог сгладить странную напряжённость, хотя для молодой пары было иногда в порядке вещей заканчивать ссору в постели, меняя знак накала эмоций с минуса на плюс.
– Доброе утро, – произнёс Денис, заглядывая в дверь. – Авария случилась?
– Две аварии, – проворчала Зульфия. – Яичницу будешь?
– Буду. С беконом.
– Жарь его себе отдельно.
– Вот как?.. Это с каких пор мы свинину за нечистый продукт считать начали?
Зульфия молча гремела сковородкой. Она действительно поджарила яйца без бекона.
– Не хочешь – не надо, – пожал плечами Денис и отправился чистить зубы.
Взглянул на себя в зеркало – побриться можно и чуть позже… Провёл ладонью по руке до локтя, приглаживая чуть заметный светлый пушок. Есть ли смысл его ликвидировать, как на то намекнула Света? Она говорила, что Соболев по знакомству добывает себе какое-то особое средство для депиляции. Но Соболев – гомик, уместно ли уподобляться?
Выйдя из ванной, Тилляев прошёл в кухню, где Зульфия без особого аппетита уплетала завтрак.
– Что не так? – спросил Денис. – Если хочешь, я могу раньше вставать, уж яичницу поджарить я в состоянии. Не хочешь с салом – можно с помидорами.
– При чём тут помидоры? – сухо произнесла девушка.
Юноша не стал отвечать, так как не знал, что ответить. Он сгрёб лопаткой со сковородки свою порцию и достал из холодильника нарезанный бекон. Мясо Денис каким-то чудом успел купить вчера с фургона, стоявшего возле здания «Октября». Свинина была довольно жирной, но Зульфия прежде, вроде бы, не устраивала капризов по этому поводу.
Значит, дело было не в сале. Денис молча принялся за завтрак. Трапеза прошла в тишине, и только к процессу приготовления простого растворимого кофе Зульфия вдруг нервно заговорила.
– Денис… Послушай меня. Пожалуйста.
– Всегда готов, – улыбнулся Тилляев.
