придётся брать дело в свои руки. Он сжал зубы и пробормотал:
– Прошу меня извинить…
Но стоило ему схватиться за меч, как Хуа Чэн остановил его и тихо сказал:
– Не надо.
В тот же миг из живота Лань Чан вырвался сноп золотого света – столь ослепительный, что толпившаяся вокруг нечисть разбежалась, вереща:
– Это ещё что?!
Се Лянь смотрел не отрываясь: сияние постепенно угасло, живот Лань Чан сдулся, а ребёнка, что так неистово рвался наружу, удерживал пояс, затянутый у женщины на талии. С виду он был самый обычный, ничем не примечательный, но, разглядев вещицу, Се Лянь пришёл в изумление:
– Откуда это у вас?!
Ткань выцвела, вышивка и узоры, некогда украшавшие её, заметно поблёкли, но всё же Се Лянь не сомневался: золотой пояс когда-то принадлежал небожителю – и, судя по качеству работы, бессмертному с вышних Небес!
Среди богов сохранялась традиция дарить подобные изысканные подарки. Когда мужчина преподносил кому-то свой пояс, это считалось знаком большой симпатии. Нет нужды уточнять, какой именно смысл в это кладывался – такую вещь кому попало не подаришь, да и потерять её непросто. Теперь, почувствовав, что хозяйке угрожает смертельная опасность, артефакт явил свою силу.
– Неужто ваше дитя, оно… – начал было Се Лянь, но осёкся: сообразил, что нехорошо спрашивать о таком у женщины при всём честном народе, даже если народ – сплошная нечисть.
– Нет! – закричала Лань Чан.
«Зачем так кричать-то, я даже вопрос задать не успел…» – удивился Се Лянь.
– Выходит, вы продержались эти семьсот-восемьсот лет благодаря поясу? – вслух спросил он.
Услышав это, другие демоницы выпучили глаза от удивления:
– Ой, мамочки, Лань Чан, ты что, настолько старая?!
– А говорила, что тебе триста!
– Нет, она говорила, что двести! Ах, обманщица, скрывала свой возраст!
Около восьмисот лет ушло у духа ребёнка на то, чтобы скопить силы, а значит, его матери было примерно столько же. Но сама Лань Чан не владела мощной тёмной энергией – очевидно, демонице так долго задержаться на этом свете помог именно чудесный артефакт.
Если отцом был небожитель, тогда понятно, отчего дух так свиреп. Бессмертный вступил в тайную связь с простой девицей, но, наигравшись, бросил – а может, чувства остыли. Одинокую девушку постигла страшная участь: у неё из живота заживо вырезали ребёнка. В результате и мать, и дитя обернулись нечистью, а дух нерождённого, вероятно, загубил множество людей. Дело было серьёзное, по важности не уступавшее истории с Сюань Цзи, да и в целом между двумя этими случаями угадывалось нечто общее.
Се Лянь отлично знал, что делать дальше. Он повернулся к Хуа Чэну и сказал:
– Саньлан, она…
– Поступай как считаешь нужным, – перебил тот. – Меня можешь не спрашивать.
Принц кивнул.
Получив разрешение, он развернулся к Лань Чан, которую в тот момент осаждали демоны, терзаемые любопытством.
– Лань Чан, кто отец твоего малыша?
– Вот гад! Убил и не похоронил! Ребёнка заделал, а растить не стал!
– Так кто он? Надо отомстить негодяю!
Лань Чан сжала зубы, глянула на Се Ляня и пробормотала:
– Кто ж ещё…
Она не назвала имени, но Се Лянь и так уже всё понял.
– Вам придётся отправиться со мной на Небеса, – сказал он.
– Ну уж нет! – завопила Лань Чан.
Но её согласие значения не имело: в любом случае принц должен был забрать несчастную.
– Этот дух кровожаден как никто, – серьёзно сказал он. – Как знать, сколько невинных жизней он загубил? Теперь, когда всё открылось, вы не сможете его защитить. Остаётся только уведомить Небеса и устроить очную ставку. Если окажется, что тот небожитель – честный мужчина, просто между вами произошло недопонимание, он признает сына, а потом уже решим, что делать. Но если он намеренно обидел вас или совершил другой, более тяжкий проступок, с него надо спрашивать по всей строгости. Как бы то ни было, этот дух – и его сын. Кому, как не отцу, разбираться с последствиями?
Нелюди были с ним согласны. При одной мысли о том, что Лань Чан отправится на Небеса, они пришли в восторг: ну и скандал она там закатит! Собравшиеся принялись её уговаривать:
– Ну, Лань Чан, чего тебе бояться! Поквитайся с гадом!
– Не сознается – мы его храмы сожжём!
Се Лянь обратился к Хуа Чэну:
– Я срочно отбываю в небесную столицу, чтобы доложить о случившемся.
Лань Чан ещё сопротивлялась, но уже понимала, что дело решённое. Она на мгновение застыла – и вдруг бросилась в ноги Хуа Чэну со словами:
– Хозяин, спасибо вам за доброту! Спасибо, что приютили! Поджог во дворце я устроила от отчаяния! Простите, что нарушила законы Призрачного города! Прошу, не держите на меня зла.
Демоны не могли поверить, что она, обычно такая наглая, распущенная девица, способна на подобные речи. А вот Хуа Чэн ни капли не удивился.
– Что ж, гэгэ, – сказал он Се Ляню, – жаль, что приходится расставаться в такой спешке. Буду ждать твоего возвращения, чтобы на сей раз оказать достойный приём.
Принц кивнул и вместе с Лань Чан отправился прямиком на Небеса.
Оказавшись в столице, Се Лянь сразу воспользовался сетью духовного общения и объявил:
– Господа! Прошу всех собраться во дворце Шэньу. Нужно кое-что обсудить.
Отправив сообщение, он незамедлительно повёл Лань Чан во дворец императора. Демонам туда вход был заказан, так что пришлось дожидаться Цзюнь У снаружи, чтобы тот даровал своё высочайшее разрешение.
Вскоре один за другим начали появляться небожители. Видя Се Ляня в компании ярко размалёванной женщины, столь непохожей на местных, они таращились на него во все глаза.
Последним вошёл бог войны в чёрных одеждах. Окинув взглядом зал, он на миг застыл. Лань Чан обернулась в его сторону и тут же опустила голову; губы её задрожали. Но Му Цин лишь невозмутимо спросил:
– Ваше высочество, кто эта дама?
Услышав титул Се Ляня, Лань Чан переменилась в лице и повернулась к принцу, будто припомнила что-то, но ещё не была до конца уверена. Тут подоспели братья Повелители Воды и Ветра – оба в белых летящих одеждах, каждый держал в руках по вееру, которыми они изящно обмахивались.
– Ой, настоятель, вы зачем с собой демоницу привели? – спросил Ши Цинсюань.
– Настоятель? – переспросил Се Лянь.
«О чём он? – удивился про себя принц. – Вряд ли о святилище Водяных Каштанов. Неужели о храме Тысячи Фонарей?» Но он не знал, как ответить, и притворился, что не расслышал.
Ши Цинсюань с довольным видом прошёлся по залу, обмениваясь приветствиями с другими небожителями, а затем опять подал голос:
– Мне кажется или у сестрицы-демоницы что-то в животике? Похоже, что…
С этими словами он подошёл ближе и потянулся к Лань Чан. Ши Уду резко захлопнул веер и окрикнул его:
– Цинсюань!
Ши Цинсюань сразу же отдёрнул руку.
– Я просто почувствовал сильную тёмную энергию и хотел проверить, не опасно ли…
– Какой стыд! – набросился на брата с упрёками Ши Уду. – Ты мужчина, да ещё небожитель, как можно так грубо вести себя прямо
