покрыта таким толстым слоем белил, что лица не разглядеть. Но даже под этим вычурным, кричащим макияжем Се Ляню она показалась смутно знакомой.
– Лань Чан? – уточнил он.
Та обомлела – будто сама призрака увидела. Се Лянь угадал: перед ним стояла та самая склочница, что в прошлый раз привязалась к принцу на улице, устроила перебранку с мясником, а впоследствии ославила Се Ляня на весь Призрачный город, трубя на каждом углу о его «мужском бессилии».
Отойдя от потрясения, она подбоченилась, подняла голову и выпалила:
– Чего надо? Ты сам сказал, что болен! Я на тебя напраслину не возводила! А ты решил подставить меня, чтобы отомстить?
Несмотря на волнение, обступившие их демоницы не удержались и тихонько захихикали. Хуа Чэн подошёл ближе. Хотя лицо его не выражало никаких эмоций, Лань Чан заранее перепугалась – спеси в ней заметно поубавилось.
Се Лянь сказал ласково:
– Шутите как угодно, греха в этом нет. А вот дух нерождённого погубил множество людей. Он очень кровожаден, его нельзя отпускать на свободу. Будьте любезны, отдайте его нам.
Даже под белилами было заметно, как побледнела Лань Чан. Она попятилась, но окружавшие её со всех сторон демоницы быстро отрезали ей путь к бегству. Поняв, что улизнуть не получится, она запричитала:
– Не знаю, о чём ты говоришь! Какой ещё дух нерождённого?
– Пожалуйста, отдайте, – повторил Се Лянь.
– Да чего отдать-то? – возмутилась Лань Чан. – Ничего у меня нет! Ты утверждаешь, будто я что-то стащила из покоев главы города, да только всем известно: украсть у него невозможно – не получится даже за дверь выйти!
– Правда-правда, это все знают! – закивали нелюди, и даже демон с кабаньей головой поддакнул.
Лань Чан продолжила:
– Пожар во дворце был только что. Я всё это время находилась на улице, никуда не отлучалась. Если, по-твоему, я что-то взяла, то как бы успела это спрятать?
С этими словами она протянула руки, показывая, что они пусты, и даже задрала подол, чтобы продемонстрировать, что ничего под ним не прячет. Однако Се Лянь сказал:
– Лань Чан, в прошлую нашу встречу на улице дул ледяной ветер, но вы были одеты очень легко. Сегодня тепло и солнечно – отчего же облачились в длинное платье? Вам просто захотелось разнообразия?.. Или пытаетесь что-то скрыть?
Когда он заговорил об этом, остальные тоже обратили внимание на наряд демоницы. Се Лянь ещё мягко выразился, назвав одежду лёгкой – обычно её прелести так и выскакивали наружу. Однако сегодня она, вопреки обыкновению, надела длинное платье, скрывающее талию и ноги. И что более странно: недавно, когда Се Лянь с Хуа Чэном гуляли по Призрачному городу, а демоны обхаживали их, поднося всевозможные яства, её нигде не было видно. А ведь Лань Чан обожала уличные перебранки и сплетни, не упускала случая рассказать кому-нибудь о том, что «я совсем не виновата, это у него мужская хворь!».
Собравшиеся заволновались, но Се Лянь спокойно сказал:
– Вы не выносили ничего чужого. Забрали лишь часть самой себя – духа, что сейчас у вас в животе!
Если вор не сбежал из дворца обходными путями и не затаился в пристройке, значит, у него оставался один вариант: спокойно выйти через главные двери.
Дух рождённого ребёнка стал бы отдельным существом. Но этого вы́резали из чрева до того, как он успел появиться на свет, и потому, вернувшись в живот матери, он снова стал её частью; плоть от плоти, связанные кровным родством, они сливались в единое целое. Благодаря этому им удалось беспрепятственно миновать все преграды и не таясь покинуть Дворец невероятного наслаждения.
Так Се Лянь и пришёл к выводу, что украсть дух могла только демоница, да не любая, а именно та, которая должна была произвести младенца на свет. Достаточно было закрыть Призрачный город, согнать всех женщин, что появлялись сегодня на улице, в одно место, и среди них отыщется воровка. Похоже, Хуа Чэн просчитал это ещё раньше – сразу же как вошёл в пристройку.
Вдруг Лань Чан громко вскрикнула и судорожно схватилась руками за живот.
Глава 99
Изощрённый план похищения демонического отродья
Часть вторая
– Что с вами? – воскликнул Се Лянь.
Лань Чан страшно побледнела и не смогла выдавить из себя ни слова. Внезапно у неё в животе как будто что-то взорвалось: недавно плоский, он стремительно надулся в огромный шар, да так, что ещё минута – и лопнуло бы платье. Одежда затрещала по швам, и наружу вырвалось облако чёрного дыма!
Демоницы отпустили Лань Чан и бросились врассыпную. Та продолжала изо всех сил сжимать руками живот, в ужасе крича:
– Успокойся, не шуми!
Дух нерождённого бесновался у неё внутри.
– Гэгэ, отойди назад, – спокойно сказал Хуа Чэн.
– Нет, всё в порядке! – возразил Се Лянь.
Лань Чан, которую всю перекосило от боли, повалилась на колени и взвыла:
– Ну же, будь паинькой! Послушай маму! Веди себя тише!
– Вы его для начала всё же выпустите, – попросил принц.
Лань Чан в исступлении замотала головой и завизжала:
– Нет! Ни за что! Обещаю, я буду держать его у себя, буду о нём заботиться, он больше никому не причинит вреда! Хозяин, умоляю, не забирайте моего сыночка! Я сотни лет его искала! Не отдавайте его этим, на Небеса!
Похоже, все демоны в Призрачном городе были в курсе, откуда явился Се Лянь. Лань Чан взвизгнула и принялась кататься по земле, обхватив живот; тот, казалось, уже не принадлежал ей, а зажил собственной жизнью: сжимался, раздувался и ходил ходуном вправо и влево. Чёрный дым становился всё гуще – судя по всему, этот злобный, мстительный дух, вернувшись в лоно родной матери, восстановил силы и теперь желал творить новые бесчинства. Демоницы, расступившиеся было в стороны, опять собрались вокруг Лань Чан и попытались её удержать, да только куда там. Тогда к делу подключились стоявшие слева демоны мужского пола.
– Смотрите, как надо! – закричали они и ринулись на помощь.
Началась полнейшая неразбериха. Се Лянь сжал кулаки и воскликнул:
– Лань Чан! Этот ребёнок сильнее вас! К тому же он способен причинить вам вред, а вы ему – никогда! Вам с ним не совладать! Он сожрёт вас изнутри так, что один скелет останется! Скорее, выпустите его!
Принц понимал, что, если Лань Чан продолжит упорствовать, рано или поздно жестокий дух выпьет из неё все соки и разорвёт на мелкие кусочки. Единственный способ не допустить этого – вскрыть ей живот. Конечно, это лучше, чем ждать, пока собственный сын погубит женщину, но принцу не хотелось без крайней нужды прибегать к столь радикальным методам и ещё меньше хотелось, чтобы этим вместо него занимался Хуа Чэн. К несчастью, нрав у Лань Чан был крутой – упрямая как осёл, она визжала от боли, но духа выпускать отказывалась.
Дальше так продолжаться не могло. Се Лянь понял, что
