Леня окинул взглядом его неказистую фигуру, не вызывающую уофициальных лиц доверия и сочувствия, и подумал, что милиционеров в данномслучае можно понять.
– А сам ты, конечно, ничего им не говорил? –уточнил Леня на всякий случай.
Мужик ответил ему таким выразительным взглядом, что Маркизсам понял неуместность своего вопроса.
– А что же ты мне сразу-то про эту аварию нерассказал? – поинтересовался Леня, протягивая информатору вожделеннуюголубую бумажку.
– Так я эту аварию сам-то не видал, что же я тебе пронее могу набрехать, – честно ответил мужичок, и тут он увиделпятидесятирублевку, с которой в глубине своей несчастной души уже распрощался.Глаза его радостно заблестели, он выхватил купюру у Маркиза и мгновенно исчезиз поля его зрения.
– К бабке Варе побежал, – задумчивопрокомментировала это событие практичная Зинаида, – она как раз самогонкуварит… Теперь он на неделю загудит, это точно!
Леня не слишком расстроился: он узнал от случайногонетрезвого собеседника все, что тот знал об апрельской аварии и неожиданно дажебольше того, на что он сам рассчитывал, отправляясь сегодня в эту недалекуюкомандировку. Попросив у Зинаиды пару бутербродов и бутылку «Фанты», он сложилэти припасы в пакет и отправился в свою машину, чтобы не мешать задушевномуразговору.
Лола проснулась, когда наступили сумерки. Учитывая, что всередине мая на город Санкт-Петербург вовсю надвигаются белые ночи, этоозначало либо поздний вечер, либо дождь. Так и есть: небо густо заволоклосиними тучами, и вот уже первые капли забарабанили по балкону. Лола не сталаподобно классику восклицать: «Люблю грозу в начале мая!» – она терпеть не могладождь.
Лола встала с кровати и подошла к зеркалу. Из зеркала вполутьме на нее таращилась весьма помятая физиономия, волосы всклокочены, иглаза припухли. Виданое ли дело – столько проспать! Естественно, что лицокатастрофически отекло! Что это с ней случилось? Никогда она не любила спать днем,даже в детстве слова «тихий час» наводили на Лолу лютую тоску. Очевидно,сегодняшний дневной сон – это реакция на стресс. Как Лола ни бодрилась, онаужасно испугалась, когда Пу И пропал. Она не может себе представить, что из еежизни уйдет это капризное крошечное создание.
Лола оглянулась по сторонам. Подушка, на которой Пу И совсемнедавно возлежал, закатывая глаза и делая вид, что он совершенно без сил, былапуста. Лола прислушалась.
В квартире стояла полная, глубокая, поистине гробоваятишина. Отчего-то эта тишина не успокоила Лолу, а наоборот, привела ее всостояние легкой тревоги. Мимоходом взглянув на часы, Лола ужаснулась: онапроспала три с лишним часа, а Лени все нет!
Голова была тяжелая, как наутро после вечеринки с актерами –эти пьют как лоси. Лола вышла в прихожую и остановилась в недоумении. Весь полбыл устлан мелкими клочками бумаги. Лола нагнулась и с ужасом заметила набумажках что-то, написанное почерком Маркиза. Она пошла по следам, какМальчик-с-пальчик за гречкой, примерно представляя себе, что произошло, иожидая больших неприятностей, и обнаружила на кухне преступную троицу, котораяв полном составе что-то делала на полу. Взглянув на пол, Лола поняла, чтонеприятности – это когда угнали машину, или в парикмахерской отвратительно постригли,или, допустим, придя на прием, застаешь хозяйку дома в платье точно такого жецвета, как у тебя. То же, что ожидает ее в ближайшее время по возвращенииМаркиза, – это не неприятности, это – полная и окончательная катастрофа!Ибо на полу лежала записная книжка Маркиза, точнее, то, что от нее осталосьпосле того, как кот, пес и попугай дружно потрудились над ее страницами.
Эта записная книжка была для Маркиза, можно сказать, главныморудием труда, как компьютер для программиста, скрипка для скрипача иливолшебная шляпа, начиненная голубями, цветами и кроликами для фокусника. В этойкнижке были записаны телефоны десятков людей, периодически оказывавших Ленесамые разные услуги – от консультаций по банковскому делу или номенклатурекриминальных группировок до угона машин или изготовления профессиональныхотмычек. Естественно, все записи в этой книжке были зашифрованы и прочесть ихмог только сам Маркиз.
То есть, конечно, это раньше Маркиз мог их прочесть. Теперь,после того, что устроила за время Лолиного сна преступная троица, прочестьзаписи в этой книжке не смог бы, наверное, даже великий ученый Шамполион,расшифровавший египетские иероглифы.
Лола схватилась за голову и застонала.
Она ясно представила все, что скажет и сделает Маркиз,увидев клочки и обрывки, в которые превратилась его драгоценная книжка. Самоеужасное, что его гнев будет вполне оправданным – без этой записной книжки ондействительно как без рук. Другое дело, что Лола неоднократно уговаривала Ленюзанести всю эту бесценную информацию в компьютер, но Маркиз, упрямый как всемужчины, и слышать не хотел о таком прогрессивном способе хранения своегоархива, объясняя это тем, что, во-первых, книжка, в отличие от компьютера, унего всегда находится под рукой, во-вторых, она недоступна компьютернымвзломщикам-хакерам, которых хлебом не корми, только бы влезть в чужую машину, иот которых не спасают никакие пароли и средства защиты…
Правда, Лола прекрасно понимала, что в действительностивсеми его поступками руководит обыкновенная и старая как мир мужская лень, нопопробуй ему это докажи!
Она снова застонала и повернулась к шайке хулиганов.
– Вы, мерзавцы четвероногие! Моя месть будетстрашной! – Она поняла, что таким обращением сняла ответственность спопугая, и добавила, обращаясь к нему отдельно: – Тебя это тоже касается,болтливый ужас, летящий на крыльях ночи! Я объявляю вам всем беспощадныйтеррор!
Пу И сжался в комочек и тоненько, жалобно заскулил, надеясьсвоим трогательным видом разжалобить хозяйку; гордый и самолюбивый кот Аскольдраспластался на полу, поводя кончиком хвоста, плотно прижав уши и показываявсем своим видом, что он дорого отдаст жизнь; попугай Перришон отскочил захолодильник, взъерошил яркий хохолок, развернул крылья и хрипло завопил снеподдельным ужасом:
– Кошмар-р! Террор-р! Кар-раул!
– Ага, испугались! – Лола наступала наразбойников, гневно сверкая глазами. – Будете знать, как я страшна вгневе! Первым делом в качестве наказания я снимаю вас с довольствия!
Пу И тоненько взвизгнул от ужаса, кот яростно зашипел, апопугай всплеснул крыльями и истошно вскрикнул:
– Умир-раю!
Лола и сама поняла, что несколько переборщила с наказанием,и пошла на попятный:
– Ну не совсем, конечно… Ты, Аскольд, – она суровопосмотрела на кота, – можешь больше не выпрашивать у меня теплого молока…обойдешься кошачьими консервами! Ты, Перришон, забудь про орешки! А тебя, Пу И,лишаю орехового печенья!
Она посмотрела на несчастную троицу и закончила свойобвинительный вердикт:
