в голову приходит понимание, что он никогда не сделает мне больно. Моему телу было плевать на грубость, хоть я и представляла его прикосновения по-другому. Мои представления ничего общего с реальностью не имеют. Моему телу понравилось. Оно откликнулось на каждое прикосновение, хоть моя голова и пыталась с этим спорить.
После трех дней молчания его подарок вывернул душу наизнанку.
С утра от Градского доставили корзину цветов.
Огромное облако белых нежнейших пионов, которые заставили сердце тоскливо сжаться от неопределенности.
Какого черта он хотел этим сказать?
Это вежливость? Что-то другое? Он думает обо мне? Я который день засыпаю и просыпаюсь с мыслями об этом.
На карточке было написано “С днем рождения. Влад”.
Мама похвалила Градского за внимание и сообразительность, а мне захотелось расплакаться, уткнувшись лицом в свои любимые цветы.
— Эй, — Андрей протягивает руку и дергает за прядь моих волос. — Надоел тебе этот пенсионерский ужин?
— Мы все слышим…
— Марафон со мной побежишь, там и выясним, кто из нас пенсионер, — хмыкает папа, салютуя ему бокалом с минеральной водой.
Улыбаюсь.
Андрей запускает пальцы в нагрудный карман рубашки и достает оттуда какие-то флаеры, а когда шлепает их на стол рядом с моей тарелкой, понимаю, что это билеты в клуб, где сегодня играет всемирно известный диджей, гений электронной музыки.
За такой билет любой из моих сокурсников отдал бы почку! Он стоит как эта самая почка!
— Ого… — прилив адреналина поджигает кончики моих ушей. — Мы идем на Лайк Майк! — трясу билетами перед лицом подруги, потому что их там три.
— Когда? — ерзает по стулу Крис, не разделяя моего энтузиазма.
— Сейчас, — говорит Андрей, пытаясь поймать ее взгляд, но Кристина уверенно смотрит куда-то мимо его плеча.
— Я завтра работаю…
— Ты с ума сошла?! — восклицаю. — Ничего не хочу слышать. Мы все идем! — почти вскакиваю я со стула.
Андрей посмеивается моему восторгу и вызывает для нас такси.
Впервые за этот день я чувствую подобие крыльев у себя за спиной.
Я люблю танцевать. И я хочу веселиться. Сегодня мой день рождения! Мне двадцать. Влад Градский может идти в задницу!
Прожектора на крыше клуба видно даже с другой стороны реки. Это модное заведение с пентхаусом на крыше здания пятидесятых годов постройки. Кажется, это бывший склад. Здесь живодерский фейс-контроль, когда глаза охранника придирчиво скользят по моему шелковому мини-платью на бретельках и стрянут на блестящих босоножках, мне хочется показать ему средний палец.
— Проходим… — отстегивает от столба красный канат, открывая для нас проход.
— Я буду пить здесь только воду. Из-под крана… — бормочет Кристина, оглядываясь по сторонам.
Я здесь второй раз в жизни, но немного теряю ориентацию в пространстве. Свет софитов слепит глаза, слишком громкая музыка не щадит барабанные перепонки, но кровь в венах в момент начинает бежать быстрее.
Андрей закидывает нам на плечи руки и сводит наши с Крис головы вместе, чтобы объявить сразу для обеих:
— Сегодня я ваш спонсор. Веселитесь.
Мы поднимаемся по лестнице на этаж выше. С балкона виден танцпол внизу. Еще один танцпол есть на крыше, там же зона отдыха.
Андрей ведет нас именно туда. Ночная прохлада делает нахождение здесь отпадным отдыхом для всех, кто хочет повеселиться. Мои глаза плавают по морю незнакомых лиц, пока пробираемся следом за Андреем вдоль парапета к столикам. На чертовом подсознательном уровне мои глаза цепляются за знакомые черты в десяти метрах прямо по курсу.
Глава 18
На Градском свободная рубашка с карманами на груди, расстегнутая на четыре верхних пуговицы, и черные слаксы, а в волосах бардак, который отлично вписывается в бурлящую обстановку вокруг нас. Пряди как попало взъерошены, будто он разметал их ладонью в приступе раздражения.
Но отчего, черт его дери?
В его руке рюмка текилы, которую он опрокидывает в себя, забросив назад голову и выставив вперед кадык.
По-моему, у него все отлично.
Не морщась, он заедает текилу лаймом и утирает губы, проведя по ним тыльной стороной ладони.
— Вот и главный подарок подвезли, — голос Кристины у меня над ухом.
Она не в курсе моих похождений трехдневной давности. Я так и не рассказала ей ничего, потому что боюсь… боюсь того, что она поддержит его «зрелую» точку зрения. Посоветует мне отправиться в другую песочницу, как делала время от времени все эти годы.
Дергаю ее за руку, молчаливо прося заткнуться.
Градский замечает нас, когда подходим к столику впритык. Окидывает нас троих взглядом и упирает локти в разведенные колени, флегматично уставившись на свои мокасины.
Кроме него за столом Егор и еще один парень, Майкл. Он тоже учился вместе с моим братом в университете.
— Привет! — Андрей жмет руку ему и Егору.
Рязанцев двигается в сторону, уступая нам с Кристиной место.
Его глаза прогуливаются по моему телу, я замечаю это, потому что усиленно не смотрю по сторонам. Я даже ловлю его взгляд, но только потому, что он прицельно этого добивался.
Опустив глаза в пол, пробираюсь на диван. Мне ничего не остается, как сесть рядом с Рязанцевым, потому что Крис топчется за спиной, и пропускать ее вперед было бы слишком по-детски.
На Егоре тоже рубашка, наверное здесь дресс-код. Стараюсь не касаться голым плечом его плеч, но широкое бедро Рязанцева, обтянутое черным денимом, все равно прижимается к моему.
Градский сидит прямо напротив, Андрей плюхается на диван рядом с ним, а Кристина рядом со мной.
— Кто-нибудь хочет веселящих таблеток? — добродушно интересуется Майкл.
— Никто, — как-то чересчур жестко обрубает Влад.
Взметнув на него глаза, вижу говорящий взгляд, направленный в лоб парня.
— Детская дозировка, — оправдывается Майкл. — Чисто пару звезд словить… — Трясет в воздухе крошечным пакетом с какими-то таблетками.
— Убери. — Влад снова смотрит на свои ноги.
— Сам меня сюда притащил, в следующий раз бери с собой мою бабулю…
— Убери, Мик, — присоединяется мой брат. — Сегодня вечеринка не про это.
— Как хотите…
— Что будешь пить? — Мое ухо обжигает горячее дыхание Рязанцева.
Он незаметно, но стремительно и без разрешения врывается в мое личное пространство: закидывает руку на спинку дивана прямо за моей спиной и касается моего плеча пальцами. Едва ощутимо, но мне этого достаточно, чтобы одеревенеть и повести плечом, будто его ужалили.
Повернув голову, натягиваю на
