губы улыбку и произношу:
— Просекко.
Егор вызывает официанта, нажав на кнопку в центре стола, а я бросаю осторожный взгляд на Градского.
Он смотрит на меня исподлобья, и мне хочется взвыть оттого, что в его ДНК будто зашит какой-то специальный ген, на который я реагирую как заколдованная. И если от прикосновений Рязанцева мне хочется убраться подальше, даже несмотря на их ненавязчивость, то о прикосновениях Градского я мечтаю прямо в эту минуту.
Хочу, чтобы он провел своей ладонью по моему плечу и стер с кожи колкие мурашки, оставленные другим мужчиной.
Он будто читает мои мысли, потому что резко дергает головой, отворачиваясь.
Я тоже отворачиваюсь, поджимая губы.
— С днем рождения, взрослая малышка Беккер, — произносит Рязанцев тост, когда официант открывает бутылку шампанского и наполняет наши с Крис бокалы искрящейся жидкостью.
Я медленно тяну ледяное шампанское, краем глаза ловя движение напротив. Градский пьет свою текилу: закидывает в себя еще одну рюмку, в финале хлопнув ею о стол.
Он снова напивается. Будто поставил себе цель принять недееспособное состояние и стереть на утро память. Из-за этого меня подтачивает легкая злость.
Залпом вливаю в себя остатки игристого и, вскочив с дивана, объявляю:
— Мы идем танцевать…
Дергаю за локоть подругу, заставляя ее быстро разделаться со своим бокалом.
— Только без приключений, — вслед предупреждает Андрей.
Самые главные приключения моей жизни происходили прямо у него под носом, так что он опоздал.
Углубляемся в толпу, ловя ритм музыкальных битов, цель которых раскачать наш пульс и разбудить желание двигаться.
У меня нет с этим проблем, я двигаюсь и двигаюсь. До испарины на шее, до того момента, пока тело не устает и не начинает тянуть мышцы ног. Пока голова не пустеет, а сердце не перестает изнывать от желания прижаться губами к впадине между ключиц Градского, которая сегодня небрежно выставлена на всеобщее обозрение, делая его ходячим сексом.
Волосы прилипают к шее, и я счастлива, что под платьем на мне ничего, кроме крошечных бесшовных стрингов. Шелк трется о влажную кожу, но прохладный вечерний воздух остужает ее, когда мы с Кристиной выбираемся с танцпола.
— Мне нужно в туалет! — кричит подруга мне на ухо.
— Сейчас. Сумку возьму! — отвечаю ей.
Мой пульс все еще на одной волне с музыкой, и эти удары шарахают по голове, пока идем к столику.
Раз, другой, третий…
В руке Влада очередная порция текилы.
Кажется, все самое «лучшее» между мной и ним случалось как раз тогда, когда я не думала, а делала.
Влад ловит мой взгляд за секунду до того, как собирается проглотить свой шот, но я действую быстрее: подхожу к столу, игнорируя место рядом с Рязанцевым, и бедром усаживаюсь на боковую спинку дивана рядом с Градским. Забрасываю ему на плечо руку и второй забираю из его пальцев шот.
Все это выглядит как ничего не значащий каприз. Дурь, которая случается на вечеринках сплошь и рядом. Для всех, кроме нас с ним, именно поэтому глаза Градского предупреждающе горят, когда заглядываю в них сверху вниз. В них предостережение, от которого по спине проходит волнующий озноб.
— Алкоголь плохо влияет на потенцию! — объявляю так, чтобы это слышали все сидящие за столом.
Мое заявление вызывает дружный смех.
Не глядя по сторонам, опрокидываю в себя обжигающую жидкость и на секунду задыхаюсь.
— Град, я теперь переживать буду за твою потенцию… — слышу голос Егора.
— Малышка Беккер, у меня с потенцией все нормально, — хмыкает Майк, накрывая растопыренной ладонью свой пах.
Боже, какой же он придурок!
— Захлопнись. — Кулак Андрея врезается в его плечо, но это веселит того ещё больше.
Влад не реагирует.
Протянув руку, берет со стола кусочек лайма и подносит к моим приоткрытым губам.
Мое сердце стряхивает с себя музыкальный дурман. Замедляется, как и мир вокруг.
Его глаза опускаются вниз, на мою шею, а потом в вырез платья.
Забираю зубами сочный цитрус из его пальцев, задев их губами.
Капля сока ползет вниз по подбородку и падает мне на грудь.
Кадык Влада дергается, глаза врезаются в мои. Понятия не имею, сколько он выпил, но его глаза поразительно ясные хоть и потеряли свой цвет в рваном свете вокруг нас.
Он убирает свою руку и быстрым движением подносит к губам подушечку большого пальца. Сосредоточенно слизывает с нее остатки лаймового сока и проводит по губам языком.
Я почти уверена, что губы у него соленые…
— Дайте кто-нибудь резинки, я свои дома забыл, а вечер только начинается… — продолжает этот придурок Майкл.
Вскакиваю на ноги, немного пошатнувшись на шпильках, и забираю со стола свою сумочку. Заглянув внутрь, достаю из бокового кармашка фольгированный пакетик, который как-то вручил мне Андрей, прочитав серьезную лекцию о безопасном сексе.
— Если что, у меня есть еще, — бросаю презерватив на стол перед Майклом, его брови комично ползут вверх.
Я кожей ощущаю взгляд Градского на себе, но принципиально не смотрю на него в ответ. Пусть думает что хочет… если еще в состоянии это делать...
Схватив Крис за запястье, тащу за собой.
— Он хотя бы не просроченный? — бормочет она, имея ввиду почти прогнивший презерватив.
— Думаешь, он считать умеет?
— Нет, — прыскает Крис. — В зоопарке математике не учат.
Мне нужно остудить щеки, а лучше засунуть голову под кран, потому что она у меня кружится.
Глава 19
— Может, у тебя еще и пластырь есть? — кричит Крис из туалетной кабинки. — Или у тебя одни презервативы? — пьяно хихикает.
Закусываю губу, глядя на свое перевозбужденное отражение в зеркале.
Двадцатилетие не прибавило мне еще одного размера груди или объема в бедрах, но сейчас я все равно выгляжу дико вызывающе. Это не из-за платья, под которым нет лифчика, а из-за того, что я выгляжу натурально возбужденной! Губы даже без помады алые, щеки розовые, а моя укладка выглядит именно так, как выглядит — будто последние полчаса своей жизни я провела на танцполе.
Если теперь друзья моего брата будут думать, что женская сумка нужна мне для того, чтобы носить в ней презервативы, я не против.
Улыбаюсь и приподнимаю волосы, влажной ладонью провожу по взмокшей шее.
— Нет… — отвечаю. — Зачем тебе?
— Ногу натерла…
— Сильно?
Я слышу копошение за дверью и усталый вздох:
— С танцами у меня на
