Вы только начали… Встречаться… Или что там у вас… Если он узнает, всему конец. Ты это понимаешь? — здоровый глаз парня в обрамлении синего кровоподтёка внимательно всматривается в моё лицо. Сердце моё в этот момент не может найти себе места в груди, как испуганная птица в поисках выхода из клетки.
— Я хочу только одного…
Макар заканчивает предложение за меня.
— Вернуть ему зрение…
— Да…
— Какой твой интерес? Это большая сумма, — он никак не может довериться мне, но это и понятно, я для него чужой человек.
— Мне плевать на деньги, если любимый человек не видит моего лица…
— Любимый? Вы с ним сколько знакомы? — замечаю в его голосе раздражение и даже злость, не смотря на кривую ухмылку.
— Это неважно… То, что я чувствую к нему… Это не описать.
Его палец, вдруг, слегка касается моей руки, нежно скользя по коже. Движение едва заметное, почти неосознанное и длится какие-то секунды, но я понимаю, что есть скрытый смысл у этого жеста и в панике убираю руку. Он горько усмехается, глядя куда-то в пространство перед собой. — Я буду долбоёбом, если откажусь… В жопу гордость. У моего брата будут глаза…
— Привести его?
— Нет, не сейчас… Мне просто пизда, даже говорить больно. Если начнёт психовать, я не вывезу…
— Я поняла, набирайся сил. Мы придём завтра тебя навестить.
— Ладно. Покеда… Буду ждать…
Закрывая дверь, тебе кажется, что ты слышишь продолжение фразы.
— Тебя…
Но отмахиваюсь от этой мысли.
«Что за бред… Мне показалось, наверное…».
Выхожу из палаты и в растерянности прикасаюсь к запястью, где он дотронулся до моей руки, невидимый след на коже горит будто от клейма.
«А это, что было?.. Тоже показалось?».
ГЛАВА 17. МАША
Вкладываю в руку Матвея прохладную запотевшую бутылку воды.
— Я встретила врача. Приём посетителей на сегодня запретили, но состояние Макара стабильное.
Мысленно я уже сотню раз отхлестала себя по щекам за враньё.
«Нехорошо, начинать отношения с обмана, но что поделать…».
— Мы сможем приехать завтра, я возьму машину и заедем вечером.
Матвей открывает бутылку, делает глоток и болезненно морщится.
— Всё нормально? — взволнованно интересуюсь я.
— Как-то плохо пошло, — он стучит кулаком по груди, пытаясь облегчить состояние.
— Это спазм пищевода от стресса, тебе надо немного расслабиться. Давай помогу.
Сажусь рядом и начинаю круговыми движениями мягко поглаживать грудь мужчины. Чувствую, как сильно напряжены его мышцы, он как камень.
— Вряд-ли получится, — он тяжело вздыхает.
— Я до конца дня свободна, проведём время вместе? — всё внутри сжимается от мысли, что он отвергнет моё предложение. Мне так хочется помочь ему, отвлечь от мрачных мыслей.
— Если только ты ещё не устала от нытья старого калеки, — Матвей горько усмехается.
— Можешь ныть сколько угодно… Я люблю нытиков.
— Кажется, я сорвал джекпот! Что будем делать? — его мышцы под моей рукой становятся всё мягче.
— У меня есть одна идея, но для этой затеи нужны плавки.
— Чёрт, я думал они нам не понадобятся, — кажется лёд тронулся, он постепенно начинает расслабляться.
— Ах-ах, очень смешно…
— Что? Я может не хочу плавать. А ты о чём подумала, маленькая пошлячка?
— Давай сейчас ко мне, я возьму свои вещи и на моей машине едем к тебе за плавками.
— У меня нет выбора, я весь твой на сегодня, — он встаёт с места и складывает руки запястьями друг к другу, будто я надеваю на него наручники.
Недолго думая, хватаю его руки и окутываю ими себя, нежно целуя в губы.
— Мммм… Это лучшее успокоительное, что мне когда-либо давали, — довольно мурлычет он, как большой котяра.
— Можно принимать без ограничений… и вреда для здоровья.
— Только, кажется, есть один побочный эффект, — мужчина приподнимает бровь.
— Какой? — кокетливо интересуюсь я, хотя прекрасно знаю, что он скажет.
— Я жёстко подсел, — от этих слов внутри прокатывается волна тепла.
Его ладони находят моё лицо, а губы снова ложатся на твои, даря почти невинный поцелуй, но у меня подкашиваются ноги.
К центральному зоопарку мы подъезжаем в самый разгар дня, солнце палит нещадно и посетителей почти нет.
Открыв пассажирскую дверь, Матвей сразу подозрительно тянет носом.
— Пахнет зверями… Вернее, тем что они после себя оставляют.
— Да, да, умник. Пахнет навозом, потому что мы приехали в зоопарк.
— Надеюсь ты меня не бросишь в вольер с крокодилами… Кстати, к ним можно и без плавок…
— Ну уж нет, твою аппетитную задницу я съем сама.
— Так может сразу перейдём к этой части вечера? Без прелюдий?
— Ну хватит, негодник. Я хочу сделать тебе сюрприз. Думала, что мы попадём сюда с Макаром, но…
— Этот говнюк обойдётся. Пусть поваляется в больнице, может мозги встанут на место, — его тон резко меняется с игривого на зловещий.
Эта фраза ранит меня, ведь я знаю истинную причину беды, случившейся с Макаром. Конечно, он уклонился от деталей и не рассказал, что случилось, но скорее всего, это вопрос времени.
— Пожалуйста, будь с ним помягче завтра. Он очень сильно пострадал… Видел бы ты его…
— Хорошо, дорогая. Но только ради тебя. Прости за резкость.
По шуршащему гравию живописной тропинки мы проходим к кассам зоопарка, где я договорилась встретиться с подругой. Она работает в этом месте уже несколько лет, мы знакомы ещё со времён ветеринарной академии. Здесь она следит за здоровьем морских млекопитающих и ластоногих.
Издали замечаю её изящную фигуру, облачённую в рабочую одежду. Завидев меня, она радостно машет рукой. Поравнявшись с Машей, я нежно обнимаю её. Хрупкая, но такая умная и сильная девушка. Она объехала полмира ради опыта. Всегда немного завидовала ей, как более успешному и состоявшемуся специалисту, вот и сейчас чувствую укол зависти.
— Алиша, милая! Сколько лет, сколько зим! Дай обнять тебя! — от неё пахнет солнцем и теплом, всегда открытая и добрая, при этом сильная и смелая, настоящий доктор Айболит.
— Привет, дорогая! Тоже рада тебя видеть! Спасибо, что так быстро ответила мне, я и не ожидала.
— А что это за красивый мальчик с тобой? — улыбаясь, спрашивает она.
От неожиданного вопроса я слегка вздрогнула, выискивая подвох в выражении её лица.
— Это Матвей, мы встречаемся… Он со мной, — начинаю я, но подруга не даёт мне закончить мысль.
— Матвей, добрый день. Вы, конечно, прекрасно выглядите, но я о вашей собаке. Алина меня не правильно поняла, — Маша жмёт большую руку Матвея, а тот только посмеивается.
— Боже, похоже от жары у меня совсем крыша съехала. Это Оскар, он поводырь Матвея.
Ни один мускул не дрогнул на лице Маши, ни капли жалости или сочувствия.
