не зауважали меня за использование магии. Мы оба знаем, что они понимают и признают только физическую силу. Они будут видеть во мне урода. Кроме этого, я буду обузой. Если ты будешь стоять и защищать меня, пока я пишу свои проклятия, наша стратегия станет предсказуемой. Я привяжу тебя к одному месту. Я — не боец, но даже я понимаю это. Мы пожертвуем подвижностью и неожиданностью. Из-за меня ты будешь убит, Джим. Я — не альфа. Я — полуслепая тигрица-вегетарианка.
Ну вот. Теперь карты раскрыты.
Джим открыл рот.
— Не то чтобы мне не нравилось быть крутой, — продолжала я. — Мне нравится. Мне бы очень хотелось отращивать огромные когти, пинаться, вертеться и потрошить всё вокруг, но я не могу.
Джим кивнул и его рот снова открылся.
— И дело не в крови, потому как я могу кусаться. Просто я не умею драться. Я не жестока. Я боюсь травм. Я боюсь боли. И я не хочу, чтобы ты погиб из-за меня.
Джим посмотрел на меня.
— Ничего не хочешь сказать? — спросила я.
— Ты закончила?
— Да.
— Дали, ты — тигр. Ты — самая большая кошка на планете. Твой вес в зверином обличье превышает 700 фунтов.
Я сделала глубокий вдох. Если он собирался отчитать меня за то, что я была тигром, который не умеет драться…
— Погоди, сказал Джим. — Позволь мне закончить.
Я прочистила горло:
— Хорошо. Продолжай.
— У тебя ускоренная регенерация даже по нашим меркам.
— Верно.
— Тебе не обязательно быть хорошим бойцом, чтобы из нас вышла хорошая команда. Если ты на секунду сядешь на противника, этого будет достаточно, чтобы я убил его.
Я открыла рот и с щелчком захлопнула его.
— Ты концентрируешься на слабостях. Хорошо, когда ты знаешь свои слабые места. Но тебе надо подумать и о своих достоинствах. Какие у тебя есть сильные стороны?
Я посмотрела на него.
— У тебя есть масса, — сказал он. — У тебя есть исцеление. У тебя есть лапы размером с мою голову. Ты величественная.
— Величественная?
— Твой мех такой белый, что практически сияет. Ты — огромное величественное создание. Когда я смотрю на тебя в твоей звериной форме, ты выглядишь потусторонней. В этом есть даже что-то божественное. Ошеломляющий психологический эффект. Ты смотришь и думаешь: «Как, чёрт возьми, мне вообще с этим бороться?» Я гарантирую тебе, что любой злоумышленник засомневается. Даже если они подумают, что ты слаба, они всё равно будут колебаться. Эта заминка — всё, что нам нужно. Если они не уверены, если они сомневаются в своем суждении, психологически мы выиграли бой, потому что, позвольте мне заметить, бой со мной требует полной самоотдачи. Я не шучу.
Я попыталась осмыслить его слова.
— Ты самая умная женщина, из всех, кого я знаю, — продолжал он. — Мысли стратегически и используй своё гибкое мышление. Кроме того, ты только что проехала мимо дома.
Я резко остановила Пуки, дала задний ход и припарковалась у большого двухэтажного особняка. В доме царила тишина.
Мы выбрались из машины, и подошли к кованым железным воротам в шестифутовом заборе. Джим пнул ногой замок. Ворота распахнулись.
— Вот что ты подумал, когда впервые увидел меня? — спросила я. — Что я была величественной?
— Да, — ответил он. — В доме Эйанг Иды ты спросила меня, почему я с тобой. Я с тобой, потому что ты умная и красивая, и ты не похожа ни на кого из тех, кого я знаю. Независимо от сложности ситуации, ты бросаешься в неё с головой. Во время Полуночных Игр ты вошла в клетку с обученными убийцами, не зная, сработают ли твои проклятия, потому что ты знала, что остальные рассчитывают на тебя. Вот что ты делаешь — ты преодолеваешь.
Он остановился, слишком близко ко мне. Голос был тихим:
— Я слежу за всеми вокруг себя, ожидаю нож в спину. Я ничего не могу с этим поделать. Паранойя теперь так глубоко укоренилась, что стала частью моей сущности. Дело не в том, что они сделают, а в том, что они могли бы сделать. У меня есть друзья, но я никогда не забываю, что дружба условна.
— Кэрран не стал бы действовать исподтишка.
— Он бы поступил так в подходящей ситуации.
— Джим, ты действительно живешь в ожидании того, что люди отвернутся от тебя?
Он кивнул:
— Это всё равно, что идти по жизни, затаив дыхание.
— Это ужасно, — я протянула руку и погладила его по щеке кончиками пальцев. — Люди не такие. Некоторые люди — да, но большинство людей честные и добрые. Наши друзья. Кэрран, Дерек, Кейт, Дулиттл, они верны нам.
Он поймал мою руку и поцеловал её:
— Это мне в тебе и нравится.
Сердце билось так быстро:
— Джим…
— Я слежу за всеми, но когда я слежу за тобой, всё, что я чувствую… Это желание быть с тобой. Ты никогда не обманешь меня. И если мне потребуется помощь, ты будешь рядом. С тобой я дышу.
Я обернула его своими руками. Я хотела лучшего для него, хотела как-то оградить его. Его руки сомкнулись на мне, жёсткое тело прижалось к моему.
— У каждого существа есть кто-то очень важный, — сказал он, голос был таким тихим, что только оборотень мог его услышать. — Тот, кто превыше правил. Для меня это — ты. Для тебя я сделаю что угодно.
Мир замер. Я просто стояла там, в полном шоке. Он только-что сказал всё это, так ведь? Мне не померещилось?
— Ты так и не ответила, — сказал он.
— Не ответила что?
— Будешь ли ты альфой Клана Кошек со мной?
Он просил меня…
— Я не думала, что это вопрос.
Он отстранился и посмотрел мне в глаза:
— Это вопрос.
— Да, — ответила я тихо.
Джим улыбнулся.
Мы подошли к двери. Джим тронул ручку. Она повернулась в его руке. Он распахнул дверь. Мы втянули воздух в унисон. Стивен был дома. Никаких посторонних запахов в доме не было. Что, чёрт возьми, он сделал со своей дочерью? Может быть, она и не жила с ним?
Джим вошел внутрь. Я шла рядом, мягко ступая, следуя за запахом. Внутри дом был практически пустым. Никаких безделушек. Никакой мебели, на которой можно было бы разложить безделушки. Никаких картин на стенах. Дом был ободран догола. Остались только занавески, загораживающие яркий летний свет.
Я почувствовала запах крови и алкоголя. Всегда плохая комбинация.
Мы повернули налево, в огромную комнату, и остановились.
Стивен Грэмхэм, полностью обнаженный, сидел, скрестив ноги, в круге из соли в углу комнаты. Его правая нога выглядывала наружу.
