кухню или кухонный уголок. В однокомнатных квартирах проживали в среднем 1-4 человека, а в двухкомнатных — 2-5 человек, причем существенных различий в жилищных условиях в районах города, отведенных для родственного финнам населения и «ненационалов», не наблюдалось. Недостатки отмечались, но в целом теснота не особенно бросалась в глаза. Согласно сохранившимся рапортам, составленным в 1943-1944 гг., жилищные условия в городе считались вообще удовлетворительными, а в отношении количества жилой площади — даже относительно хорошими. Трудности с предоставлением дополнительного жилья стали испытывать лишь в конце 1943 г., когда все пригодные для этого здания уже были заняты.
Дома в городе значительно различались по времени постройки и качеству строительства. Деревянные строения имели слабые фундаменты и были предрасположены к гниению, во многих отсутствовали двойные оконные рамы, весной имело место большое количество протечек, а зимой жильцы часто жаловались на холод.
Концентрационные лагеря разместили в рабочих кварталах на окраинах города, где имелась возможность использовать вместительные здания для расселения людей, но только в лагере №6 здания, судя по их количеству, были в целом менее просторными. Сохранился подробный план-схема лагеря №5 в «Красном поселке», где, по рассказам местных жителей, раньше жили железнодорожники, — самого большого по количеству находившихся в нем людей. Согласно ему, в 1943 г. в лагере насчитывалось около 60 домов, из которых примерно 30 были двухэтажные бревенчатые здания площадью в основании 10 на 30 метров. Инспектировавший его и лагерь №4 на Голиковке в августе 1942 г., отвечавший в вооруженных силах за вопросы гигиены подполковник медицинской службы Т. В. Вартиоваара охарактеризовал состояние лагерных зданий в отношении их качества как неоднородное. Лучшие из них состояли из комнат и кухонь, а худшие представляли собой низкие бараки, в которых по обе стороны от темного центрального коридора находились удручающего вида комнаты с печками.
Состояния этих домов в целом, видимо, не отличалось существенным образом от состояния остального жилищного фонда, занятого гражданским населением, а часть их была совсем новыми.
Посетивший в ноябре 1941 г. Яанислинну главный врач вооруженных сил Финляндии генерал-майор медицинской службы Э. Суолахти полагал, что городские квартиры были очень хорошими и теплыми. Согласно же докладу, составленному в декабре того же года, по крайней мере в лагере №5 все здания требовали ремонта. В соответствии с более поздними рассказами заключенных, здания имели большие дефекты, например, могли не работать печки, а стекла были разбиты.
Концентрационные/переселенческие лагеря показывали только избранным посторонним наблюдателям. Немецкие журналисты в концлагере «Красный поселок» (очевидно в августе 1942 г.). Начальник лагерей подполковник Левялахти проводит экскурсию (фотография из Военного архива Финляндии)
Заметная разница между жилищными условиями в лагерях и на свободе заключалась в тесноте. Вартиоваара отмечал, что в комнатах с жилой площадью в 20 кв. м часто проживали трое взрослых и четверо детей, т. е. на одного человека приходилось менее 3 кв. м. Очевидно, что ранее, когда заключенных было больше, жилой площади в расчете на человека приходилось еще меньше. В материалах допросов заключенных часто можно встретить упоминания о «страшной тесноте». Вероятно, ситуация была наиболее тяжелой в первые месяцы, когда эта система только формировалась. Вартиоваара все же высказался в защиту существовавшего порядка, сравнив его с положением на фронте, а также с лагерями для советских военнопленных в Финляндии, в которых люди находились в еще более стесненных условиях. Он упомянул о встрече в бараке, в котором проживало 96 человек, с мужчиной, жившим там же до войны, и рассказавшим, что тогда в нем было столько же народу.
Позднее вследствие сокращения численности заключенных жилищные условия, очевидно, в какой-то степени улучшились, хотя, например, занимавший в последний год оккупации пост начальника лагеря №6, майор А. Кууринмаа охарактеризовал их как по-прежнему тесные и, по представлению финнов, «примитивные». Согласно побывавшим в концлагерях в августе 1943 г. шведским наблюдателям, семьи из 4-6 человек проживали в жилищах, состоящих из одной комнаты или комнаты с кухней. Таким образом, жилой площади в лагерях по-прежнему было меньше, чем у свободного населения. Все время оккупации неравноправие ощущалось не только в вопросах жилья, поскольку в некоторых лагерях территория, на которой в дневное время разрешалось находиться, была очень ограниченной.
ГЛАВА 7. СОДЕРЖАНИЕ, ОБСЛУЖИВАНИЕ, СНАБЖЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ
7.1. ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРОДУКТАМИ ПИТАНИЯ
Когда осенью 1941 г. Военное управление приступило к работе, ситуация с обеспечением населения продуктами питания по ряду причин была сложной. Перед отступлением советские власти пытались, по возможности, вывезти с оставляемой территории все имевшиеся запасы продовольствия. Часть урожая из-за военных действий осталась неубранной или была уничтожена, а часть его — реквизировала для своих нужд оккупационная армия. К концу года в Олонецком округе запасов самого основного продукта питания, хлеба, из собственного урожая оставалось только до февраля 1942 г. С целью решения проблемы дефицита продовольствия начальник Военного управления распорядился конфисковать запасы зерна, сахара, пищевых жиров, мяса, мясопродуктов, а также кофе и чая.
В части продовольственного снабжения большинство населения Яанислинны с самого начала оказалось в зависимости от действий оккупационных властей. В дни, последовавшие за захватом города, в разных его частях на базе армейских продовольственных складов были организованы пункты, на которых желающие могли бесплатно получать продукты питания. Эти пункты использовались также для распределения продовольствия в начальный период организации карточной системы. Продуктовые карточки давались горожанам одновременно с регистрацией.
Поначалу дневная продовольственная норма на человека состояла из 400 гр. хлеба, 40 гр. сахара и 10 гр. соли. Сокращенная до 300 гр. в конце октября 1941 г. норма выдачи хлеба считалась властями недостаточной, поскольку «у большинства жителей города не было никаких запасов продовольствия, а... картофель и овощи из-за ранних холодов остались неубранными и замерзли». Дополнительно горожанам стали выдавать по куску соленой тюленины из тех запасов, которые нельзя было использовать для продовольственного снабжения армии.
Оккупационные власти исходили из того принципа, что население должно было само обеспечивать свое существование, и во второй половине ноября 1941 г. районный штаб прекратил выдачу ему продуктов. В дальнейшем продовольствие предполагалось выдавать в основном за плату. За организацию розничной торговли в Восточной Карелии на правах монополии отвечало образованное четырьмя наиболее крупными финляндскими оптовыми фирмами (СОК, OTK, «Кеско» и «Туко») акционерное общество «Вако» (Vako Оу), деятельность которого контролировали чиновники ВуВК, отвечавшие за снабжение населения. Людям, обращавшимся с просьбой о выдаче продуктов питания в районный штаб, предлагалось теперь устраиваться на работу.
Согласно планам, в нормируемые продуктовые пайки должны были включаться хлебобулочные изделия,
