как «Дворец Куусинена»[45].
После расформирования этого соединения помещения унаследовал штаб Олонецкой группы войск, переехавший в город осенью 1943 г. Командование войск береговой обороны располагалось в бывшем здании ГПУ.
В старых административных зданиях, окаймлявших площадь 25 Октября, размещались, кроме прочего, отделы штаба Петрозаводского района, а позднее — штаба Олонецкого округа и Военного управления Восточной Карелии. Здание университета было зарезервировано для использования Военным управлением и армией. Бывший дом пастора лютеранской церкви впоследствии отремонтировали, и в нем жил начальник ВуВК.
«Дворец Куусинена» сохранился в исключительно хорошем состоянии (фотография из Военного архива Финляндии)
Наиболее важными местами дислокации войск гарнизона были оставшиеся с советского времени казармы в районе современного проспекта Александра Невского, в центре и западной (северной) части города, здание педучилища, лесотехнического техникума и сельхозинститута.
Известно также, что в различные периоды оккупации военные размещались на окраинах города и в его окрестностях, по крайней мере, на Кукковке, в совхозе Хиилисуо, Ужесельге, Сулажгоре, Соломенном и Томицах. Городская больница, расположенная в квартале от берега озера, и многие дома вокруг нее были превращены в военный госпиталь.
В дополнение к представлявшим собой единое целое казарменным городкам и подобным им использовалось и большое количество отдельных зданий по всему городу, в общей сложности даже больше, чем было необходимо. Ссылаясь на большое количество дров, необходимое для отопления, штаб Олонецкой группы войск потребовал в марте 1942 г. проведения основательной ревизии и прекращения нецелесообразного «расширения» площадей для расквартирования войск. Представляется, что в какой-то мере это требование было проигнорировано военными, не желавшими его исполнять, и следующей осенью командование вновь было вынуждено привлечь внимание к неравномерному распределению помещений. Как и прежде, во многих случаях отмечался их излишек. Согласно подсчетам, в гарнизоне в то время на одного человека приходилось в среднем 6,5 кв. м жилой площади. Этот показатель составлял, например, в штабе 7-го АК 17,1 кв. м, в штабе Петрозаводского района — 18 кв. м, а в штабе войск береговой обороны — даже 37,4 кв. м, не считая служебных и иных помещений, занятых этими учреждениями. Военные, напротив, проживали в стесненных условиях. Так, например, в егерских батальонах, находившихся на казарменном положении, на одного человека приходилось только 2,1-4,4 кв. м жилой площади.
Большая казарма в центральном казарменном городке (фотография из Военного архива Финляндии)
Большие бревенчатые здания в рабочих кварталах. Людей расселяют осенью 1941 г. (фотография из Военного архива Финляндии)
По причине острой нехватки рабочей силы, транспорта, освещения и т. н. штаб Олонецкой группы войск приказал пересмотреть нормы таким образом, чтобы на одного человека приходилось, как было предписано уставом внутренней службы финляндской армии, не более 3,5 кв. м жилой площади.
Генералам и лицам, занимавшим аналогичные должности, в дополнение к рабочему кабинету предоставлялось две комнаты для проживания, старшему офицерскому составу — кабинет и одна комната. Младший офицерский состав должен был, как правило, проживать в своих рабочих кабинетах, а унтер-офицеры, рядовой состав и лотты — в казарменных помещениях.
Как следует из статистических данных, обнаруженных в архиве комендантского ведомства, и, по-видимому, относящихся к концу 1942 г., какие-то изменения имели место. Тем не менее большая часть подразделений по-прежнему занимала помещения сверх разрешенных норм, вследствие чего в начале 1943 г. приказ о сокращении занимавшихся войсками помещений был отдан вторично. Сведений о его выполнении не обнаружено. Впрочем, и впоследствии армия вряд ли испытывала недостаток в помещениях. В начале 1944 г., когда дислоцировавшиеся на протяжении длительного времени в Яанислинне части танковой дивизии были переброшены в другие места, в распоряжении гарнизона осталось большое количество никем не занятых зданий.
Так же, как и военные, вернувшееся в город гражданское население получило вначале полную свободу в выборе жилья, поскольку штаб Петрозаводского района не был еще готов к его планомерному распределению. Проверить право людей на занятые ими жилые помещения по причине отсутствия документов было невозможно. Впоследствии было установлено, что многие неоднократно меняли место жительства, пока не находили подходящее. Такое положение дел вызывало соблазн «прихватывать» с собой из пустующих домов различное приглянувшееся движимое имущество.
Родственное финнам и ненациональное население, таким образом, стало проживать смешанно, что чиновники Военного управления считали нежелательным. Вскоре по приказу начальника Петрозаводского района эти группы были разделены так, что ненациональное население стало проживать в основном в той части города, которая располагалась к югу, а родственное финнам — к северу от реки Лососинки. Переселение обосновывалось причинами безопасности и, кроме прочего, необходимостью обеспечить отвыкание национальных детей от языка «рюсся».
После организации в январе 1942 г. в штабе Петрозаводского района отдела по вопросам недвижимости, ведение дел, касавшихся жилищных вопросов, стало осуществляться в более организованной форме. Отдел приступил к составлению списков домов и регистрации населения в специальных домовых книгах. В апреле эта работа была завершена, а летом полученные данные уточнены. Новые распоряжения по жилищным проблемам стали отдаваться штабом Петрозаводского района, а картотека позволяла контролировать состояние дел в этой сфере и предотвращать самовольные вселения.
Составление арендных договоров началось в июле 1942 г. Арендная плата временно взималась с некоторых государственных служащих и работников Военного управления, а также с акционерного общества «Вако», занимавшегося на завоеванной территории, помимо прочего, коммерческой деятельностью. С местного населения плата не взималась, но ему, в свою очередь, не выплачивались компенсации за использовавшиеся финнами дома, что очень плохо увязывалось с обещаниями, касавшимися восстановления права на частную собственность. Штаб ВуВК представил в Главную ставку проект решения этой проблемы только в декабре 1943 г. и судьба его осталась неизвестной.
Яанислинна зимой 1941-1942 гг. В центре — на холме здание университета. Длинное низкое строение перед ним — центральная автомастерская (фотография из Военного архива Финляндии)
Картотека отдела по вопросам недвижимости не сохранилась. Не нашлось точных данных и об условиях жизни гражданского населения, например, о размерах занимаемой ими жилой площади. По мнению пастора лютеранской церкви Петрозаводского района, родственное финнам население в декабре 1942 г. проживало в весьма удовлетворительных условиях. В отчете же отдела по вопросам недвижимости за первый год положение из-за плохого состояния домов оценивалось как неудовлетворительное.
Ауне Симойоки, супруга начальника Петрозаводского района, выполнявшая обязанности социального работника, с конца 1942 г. вела подробный личный дневник, использование которого, несмотря на ряд его недостатков, дает хорошее представление о положении дел. Согласно дневнику, почти в девяти случаях из десяти городские квартиры имели одну или две комнаты,
