мае 1942 г. совещании, на котором Симойоки констатировал, что его карательные полномочия являются «совершенно недостаточными и настолько ребяческими по сравнению с прежними условиями, что (местные) жители над ними только посмеиваются». Для повышения эффективности наказания следовало увеличить срок ареста и использовать принудительный неоплачиваемый труд, что, как следовало из его заявления, и предпринималось на практике вопреки законам и распоряжениям. Одним из вариантов решения проблемы могло стать право наложения штрафов. На общую эффективность наказаний, связанных с лишением свободы, как таковую, не надеялись, так как правосознание населения, часто подвергавшегося арестам[43], было иным, чем в Финляндии.
Симойоки не получил дополнительных карательных полномочий, как он надеялся. Вместо этого в апреле 1943 г. отдали распоряжение о том, что мелкие правонарушения, совершавшиеся местными жителями, переставали рассматриваться судами и наказывались только штрафами. Система взимания штрафов применялась успешно, и в апреле 1944 г. она была распространена законом также на граждан Финляндии, находившихся на территории, подчиненной ВуВК.
Организация гражданской судебной системы не считалась столь же срочным мероприятием. Несмотря на это, правила, регулировавшие вопросы брака, были утверждены довольно рано, поскольку это считалось важным с точки зрения управления, политики в отношении населения, косвенно — его снабжения и, возможно, общественной морали. В соответствии с распоряжениями, отданными в феврале 1942 г., на территории, подчиненной ВуВК, признавались законными все браки, заключенные как до революции, так и во время советской власти. Из т. н. незарегистрированных[44] браков признавались лишь те, которые были по обоюдному согласию сторон занесены в регистрационную книгу населения. Таким образом, в этом вопросе следовало, главным образом, соблюдать финляндское законодательство. Правом объявлять о вступлении в брак пользовались начальники районов, которые, наряду со священнослужителями, могли также регистрировать браки. Если одна из сторон, вступавших в брак, являлась гражданином (кой) Финляндии, церемония должна была все же проводиться на территории Финляндии. Заявление о разводе следовало подавать на имя начальника ВуВК. При вступлении в брак с лицом родственной финнам национальности представитель ненационального населения получал вид на жительство зеленого цвета и пользовался теми же преимуществами. В случае, когда муж являлся гражданином Финляндии, супруге также предоставлялось гражданство с соответствующими правами.
Организация системы рассмотрения гражданских дел откладывалась до марта 1943 г. Суд нижней инстанции был представлен мировым судьей, в судебный округ которого входила территория, подчиненная начальнику района, а судом высшей инстанции выступал верховный суд Восточной Карелии. В основной массе эти суды рассматривали дела по выплате алиментов на содержание внебрачных детей.
В принципе, для заключенных концлагерей также могли применяться нормы, действовавшие в отношении свободного населения. Согласно первому своду правил внутреннего распорядка, нарушения должны были наказываться «строго, в соответствии с законами военного времени». Поскольку пребывание изолированных в лагерях на оккупированной территории шинировалось как временное, то, например, применение длительных сроков, связанных с лишением свободы, на первом этапе не считалось целесообразным, так как нахождение в лагере само по себе уже означало лишение свободы. Поэтому дела заключенных передавались в полевые суды очень редко.
После подчинения лагерей начальнику Петрозаводского района, он решил проблему более простым образом, приняв особый дисциплинарный устав, образцом для составления которого явно были аналогичные уставы лагерей военнопленных: в тексте устава изолированных также называют «заключенными». Весной этот устав стал применяться во всех лагерях Восточной Карелии.
В соответствии с уставом, принятие решения о способе наказания виновного в нарушении дисциплины относилось к компетенции начальника лагеря или начальника всех лагерей. Виновные могли наказываться работой без смены максимально 8 раз, а также заключением в карцере: с освещением — не более 30 суток и в темном — не более 8 суток; при сложении наказаний, соответственно, не более чем на 45 и 12 суток. Содержание под арестом можно было ужесточить, сократив паек и (или) используя жесткое спальное место. В случае, если эти меры оказывались неэффективными или это вообще требовалось для поддержания порядка, лагерника могли выпороть, нанеся не более чем 25 ударов плетью.
В принципе, дисциплинарный устав позволял наказывать без учета пола и возраста, тогда как в лагерях для военнопленных физические наказания для женщин специально были запрещены. Максимальные сроки содержания под арестом также были весьма велики. Если дисциплинарных мер воздействия оказывалось недостаточно, дело могло передаваться для рассмотрения в суд.
Принимая во внимание международные договоры, использование плетей для наказания было сомнительной практикой, хотя позднее финляндские юристы и выяснили, изучая ее, что у оккупационных властей не было в этом отношении юридических обязательств перед Советским Союзом, так как последний не ратифицировал Гаагскую конвенцию 1907 г. о законах и правилах ведения сухопутной войны. В свою очередь, Финляндия не участвовала в Женевском договоре 1929 года по правилам обращения с военнопленными.
Деликатный характер этого вопроса осознавался уже во время войны. В начале 1944 г. вышло распоряжение согласно «пожеланию начальника Военного управления» об отмене физических наказаний. Если в будущем в них возникала бы потребность, то в каждом таком случае следовало запрашивать разрешение начальника переселенческих лагерей. В дисциплинарном уставе переселенческих лагерей, принятом в апреле 1944 г., это распоряжение было пересмотрено в сторону упрощения, и согласно ему начальник лагеря мог назначить наказание не более десяти ударов плетью. Уставом вводился и абсолютно новый вид наказания — заключение в особом дисциплинарном лагере, организованном весной 1944 г. на базе переселенческого лагеря №6.
Для рассмотрения конфликтов между заключенными в феврале 1944 г. было создано две согласительные комиссии, председателем которых был офицер по юридическим вопросам, а членами — избранные путем выборов представители из числа лагерников. До окончания оккупации в этих комиссиях успели рассмотреть только одно дело.
ГЛАВА 6. ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЕ ПОМЕЩЕНИЙ В ПЕТРОЗАВОДСКЕ
Осенью 1941 г. заранее подготовленного плана использования в будущем зданий Петрозаводска, по всей видимости, не существовало, поскольку не было известно, в каком состоянии они будут находиться ко времени вступления финнов в город. После же захвата Петрозаводска, когда оказалось, что свободных помещений в нем имелось в избытке, вошедшие в город первыми войсковые подразделения стали выбирать для себя пристанище самостоятельно, по праву победителя. Согласно директивам, отданнным в октябре, здания можно было занимать с разрешения коменданта или начальника Петрозаводского района, но, судя по отказам в предоставлении помещений еще в конце того же месяца, указания начальства не всегда выполнялись.
Большая часть лучших строений, таких как самые заметные общественные здания и немногие уцелевшие жилые многоэтажные дома, построенные из кирпича, стали использоваться армией и Военным управлением. Штаб 7-го армейского корпуса разместился в находившемся на улице Ленина здании Верховного совета, больше известном среди финнов
