— Можешь вернуться свой кабинет.
Непонимающий взгляд ассистентки задерживается на мне всего на секунду, после чего она молча выходит за дверь. Думает, что я самодур и дебил. Да и плевать, что там она думает. У меня тут снова неконтролируемый стояк случился, а обсуждать дела с расправленным парусом я не умею. Блядь, эта стена у двери, интересно, несущая? Если нет, но надо ее к херам убрать, чтобы глаза и член мне не мозолила.
Отвлечься нужно, а то последние недели полторы выдались напряженными и муторными. А я ведь чуть не поверил, что гребаная АСМРщица на спор у меня работать решила, чтобы самостоятельность доказать. Почти отбой Голикову дал, придурок доверчивый. Нужно было пнуть ее под зад посильнее, и заявление написать, чтобы ее к следствию привлекли — двойное гражданство как раз отягчающим обстоятельством бы стало. Поступи я так, не мучился бы сейчас в торчащей елдой в брюках. Если в ближайшие сутки не потрахаюсь — точно гангрену заработаю.
Тут я вспоминаю о звонке Ганского и решаю ему набрать. Сегодня как раз пятница, и в свете последних обстоятельств выпить кажется даже правильным. Если уж мордобой с Маратом не помогает, то может виски справится.
— Привет, Кирилл. Да, проконсультироваться нужно было срочно, но вопрос уже снят.
— Понял. Планы на вечер есть? Настроение появилось выпить.
— Давай. Где?
— В «Метелице» часов в восемь.
— Заметано.
Полноценно работать у меня все равно не получается, поэтому после обеда я уезжаю в зал, после — домой переодеться и ровно в восемь захожу в «Метелицу». Володя сидит за нашим обычным столом со стаканом виски в руке, завидев меня поднимает руку. Я сажусь, заказываю двойную порцию. Сегодня планирую напиваться ударными темпами.
— Ты не против компании? — осведомляется Ганский, чокаясь со мной бокалом.
Вообще, я против, потому что левых людей не люблю. Вдруг начнут меня раздражать, а я поставил цель расслабиться.
На губах Ганского расцветает слащавая пидорская улыбка, и это становится первым тревожным звонком.
— Знаешь. И это она.
И прежде чем дерьмовое предчувствие успевает шарахнуть меня по мозгам, над головой вместе ароматом знакомого парфюма разносится АСМР-голос, от которого на плечах собираются мурашки, а член неумолимо твердеет.
— Привет, Володь, прости, что опоздала. Здравствуйте, мммм…то есть здравствуй, Кирилл.
Сссссука.
26Кирилл
Взглядом постящегося бульдога Ганский провожает Александру, изъявившую желание навестить уборную, и поворачивается ко мне. Блядь, это какая-то удивительная девка: отравляет собой все, к чему прикасается. Робота мне сломала, член в вечно эрегированное бревно превратила, спровоцировала ремонт в кабинете, а теперь мне еще и Ганскому хочется зубы в горло запихать, чтобы перестал их по идиотски скалить.
— Ну и что это было? — в одной руке я зажимаю стакан, а вторую убираю под стол, чтобы ненароком не воплотить желание в жизнь.
— Ты про Сашу?
— Да, про нее. Что она здесь делает?
— А есть какие-то проблемы?
— Она моя бывшая сотрудница.
— Правильно, бывшая. Ты же сам сказал: держаться подальше, пока она на тебя работает. Мы с ней на прошлой неделе случайно в «Реми» на завтраке столкнулись, разболтались, и я узнал, что Саша на тебя больше не работает.
Разболтались, блядь. Лучшие подружки.
— Ты правда ее уволил? — Ганский шутливо толкает меня в бок, даже не осознавая, что вальсирует на грани фола. — У тебя глаза где, друг?
Разумеется, она ему ничего не рассказала. И я не расскажу, но вовсе не потому, что хочу прикрыть ее задницу, а чтобы лишний раз не выставлять себя идиотом, которого чуть не нагнула личная помощница.
— В любом случае, все к лучшему, — как ни в чем не бывало продолжает тот, кого я привык считать своим другом. — Теперь с чистой совестью могу звать ее на свидания.
Я смотрю в стакан и концентрируюсь на отблесках светильников в золотистой лужице вискаря. В моих мыслях мы с Ганским сейчас на ринге, а его селезенка — моя тренировочная груша. В ушах раздаются гулкие звуки ударов, кулаки никак не желают расслабляться.
— Простите, мальчики, — Александра приземляется на соседний стул, заставив меня поднять глаза. Похлопывает Ганского по руке, на меня не смотрит. — В дамской комнате всегда драки за зеркало.
Сейчас мне даже жаль, что в мужском туалете за писсуар не дерутся. Я бы пару зассых отпиздил, чтобы пар спустить.
Ганский делает знак официанту, и тянется к шее Александры, словно к микрофону:
— Что будешь пить?
— Я как здесь с кухней? Я кушать хочу.
Я невольно закатываю глаза. Это девчонка просто потрясающая обжора. Ее счастье, что у нее такая генетика.
— Осьминогов в меню нет, — беру ее в фокус.
— Оу, а они как раз мне надоели, — сладко улыбается стерва мне в ответ. — Прямо тошнит от одного запаха, представляешь?
— Еще как представляю.
— Если ты что-то диетическое ищешь, то здесь есть фитнес меню, — встревает ничего не подозревающий Ганский.
— А, не. Я не на диете, — отмахивается Александра и, с несколько секунд поизучав страницы, начинает тараторить застывшему официанту: — Мне каре ягненка с клюквенным соусом и картофельным пюре, салат с брезаолой, винную тарелку, профитроли и…. Хотя нет, суп, наверное, лишним на ночь будет.
Лицо у Ганского вытягивается, и нечто похожее происходит у меня в трусах. Ну а сейчас-то почему? Потому что она ест как перед казнью?
— А пить что будешь?
— Александра обожает Гленфарклас пятьдесят девятого, — не удерживаюсь от усмешки.
— Только на корпоративах, — щебечет стерва и, нацепив кубик сыра на шпажку, погружает его в рот. Сука. — Можно мне вино? — вытащив обсосанную деревяшку изо рта, кладет ее на салфетку. — Кьянти подойдет.
Официант кивает не сразу, продолжая на нее глазеть, и теперь мне хочется втащить еще и ему. Не девка, а коронавирус.
— Ну раз уж ты теперь свободная девушка, Саш, рассказывай, чем занимаешься?
Я, блядь, расслабиться с другом пришел, а не выслушивать то, как он голосом кастрата мою бывшую ассистентку клеит. Ушел бы, но такого удовольствия этой козе доставлять не собираюсь.
— Я вернулась в обычный режим. Больше времени провожу с племянниками, записалась в танцевальную студию неподалеку от дома.
— Ты увлекаешься танцами?
— Да, почти всю жизнь. Латина, спортивные, европейские, — взгляд на меня и АСМР-придыхание. — Последние пять лет — стрип-дэнс.
