— Да нормально все. Я же сама согласилась, а могла отказаться.
Катя с секунду давит на меня раскаянием во взгляде и, очевидно, убедившись, что я говорю серьезно, вновь сосредотачивается на чашке.
— Блин, это похоже мой последний капучино на ближайшие несколько месяцев. Придется переходить в режим экономии, пока не найду новое место.
На днях революционно-оппозиционная газета «Мы говорим правду» временно приостановила свою деятельность в связи с проверкой органов правопорядка. И вряд ли когда-нибудь ее возобновит, потому что в интернете ходят усиленные слухи о том, что главный правдоруб и по совместительству главный редактор неоднократно пускал в печать заведомо ложные статьи с заказными расследованиями по сфабрикованным обвинениям. СМИ, почуявшие запах паленной козлятины, ежечасно выбрасывают в интернет новую информацию: например то, что глашатай правды имеет трехкомнатную квартиру на Садовом, дом в Сареево и две машины, общей стоимостью в десять миллионов рублей. Теперь помимо проблем с налоговой, ему грозит судебное разбирательство. И пусть нигде не упоминается имя Серова, у меня нет сомнений, что это его сатанинских рук дело. В нашу последнюю встречу его решимость не вызывала сомнений.
— Найдешь что-нибудь, — успокаивающе треплю подругу по руке.
Жалеть «говорящих правду» у меня не получается, ведь из-за них я пережила самый унизительный момент в своей жизни. А еще при воспоминании о том роковом дне у меня каждый раз непроизвольно намокают трусы и теперь приходится таскать с собой в сумке запасные. Тоже повод.
— Угу, — угрюмо бурчит Катя. — Серов до тебя, надеюсь, не доберется. А то вдруг решит отыграться. Козел.
Он уже отыгрался так, что я потом сутки в прохладной ванне с раздвинутыми ногами сидела. Зато теперь я по-крайней мере получила доказательство, что в Екатеринбурге у нас с ним ничего не было. Такое бы я и впрямь запомнила. Черт, кажется снова нужно бежать с сумкой в уборную.
— Козел — твой начальник, Катя. Рогатая нечесаная скотобаза со свалявшейся шерстью и отвисшей мошонкой, из-за продажности которого пострадало много людей.
И по вине которого вместо красивой тройки в моей секс-графе теперь значится некрасивая четверка, которую китайцы, между прочим, считают очень несчастливым числом. Эта цифра четыре попользовалась мной как носком, наговорила гадостей и выкинула за дверь, ни разу не пригласив на свидание.
— Серов тебя с работы турнул, а ты его защищаешь.
— Я его не защищаю, но я за справедливость. Кто бы не заказал эту статью о нем, они хотели навредить.
— Говорят, это конкуренты, — Катя запрокидывает кружку и трясет, вливая в себя последние капли кофе. Я закатываю глаза и, подозвав официанта, заказываю для нее еще один двойной капучино. Побуду еще немного кофейным Сантой — черт знает, когда она найдет работу.
— Саня! — голос подруги вдруг понижается до шипящего шепота, она наваливается на стол, не переставая смотреть поверх моего плеча: — А это не Серов сейчас зашел? Я его только по фото видела, но вроде похож. Смачный, гад.
Помимо воли сердце екает, а голова поворачивается к выходу. Смачный гад действительно оказывается Люцифером: по обыкновению сдвинутые в переносице брови, намекающие на то, что земная жизнь ему опостылела, угольно-черные волосы и сияющая белизной рубашка от Армани. Предшественницы которой, кстати, сейчас ждут своей очереди на кремацию на мусоросжигательном заводе, после того как я в приступе гнева щедро полила их томатной пастой «Помидорка», представляя что это кровь из разбитого носа Серова. Да, в тот день я была настолько зла. Злюсь я и сейчас, до тех пор, пока вдруг замечаю, что в ресторан он пришел не один. К столу с ним подходит высокая худощавая девушка в черном платье, он выдвигает для нее стул, помогая сесть. От вида их двоих вместе в груди начинает расползаться что-то кислотно-жгучее, словно я съела пачку кайенского перца и запила свежевыжатым соком лимона. Девушка ничего. Не я, конечно, но очень даже. Гребаный мудила.
— Это Серов, да? — продолжает шептать Катя. — Блин, а если он меня по фоткам узнал?
— Максимум, откусит тебе голову, расслабься, — бормочу я, отворачиваясь. В легких неприятно колет и горят щеки. — Может, счет попросим?
— Саня, он сюда смотрит. Боже, боже, боже.
Мне стоит неимоверного труда снова заставить себя обернуться. Даже если он поимел меня возле стенки, я все еще Жданова-Леджер. Оргазм я получила, так что секс вышел с обоюдной выгодой, в офис к нему я устроилась с самой благородной миссией, правду утаила не со зла, так что причин прятать глаза у меня нет.
Люцифер смотрит на меня поверх острого плеча своей спутницы: лицо каменное, губы плотно сжаты, глаза гневно мерцают. Сука, сука,сука. Я нарочито медленно обвожу языком губы и, расправив плечи, скольжу ребром ладони по груди. Смотри в последний раз, козлина. Этого тебе больше никогда не достанется.
25Кирилл
— Вам звонил Ганский, Кирилл Алексеевич, — секретарша поднимается из-за стойки и, выпятив грудь, замирает в положении «смирно». — Сказал, что ваш мобильный не отвечает.
Кажется, Лену и впрямь пора сдавать в металлолом. Перепрошивкой здесь не обойтись, явно сгорел процессор. А чем еще объяснить три расстегнутые пуговицы, укладку в стиле ранней Мадонны и морковные губы? Куда подевался мой идеальный робот образца скучной советской швеи?
— Напомню, что Хэллоуин наступит пятью месяцами позже и в офисе мы его не празднуем. Если хочешь продолжать на меня работать, сейчас же приведи себя в порядок и больше в таком виде не появляйся. В течение часа меня ни с кем не соединяй.
Я закрываюсь у себя в кабинете и беру минуту на то, чтобы собраться с мыслями. Успокоительные что-ли пить начать? Тренировки от гнева и херового настроения больше не спасают, а еще секретарша как назло решила превратиться в косплей на Леди Гагу. Какой-то бабский апокалипсис настал.
— Валентина, зайди ко мне.
Через десять секунд в дверь кабинета раздается интеллигентный стук. Я нарочно ничего не отвечаю в садисткой надежде, что новая ассистентка, не дождавшись разрешения, войдет сама и у меня будет повод наорать на нее и вышвырнуть за дверь. Но вместо этого она снова стучится, также негромко и интеллигентно, как будто у меня здесь младенец в люльке спит.
— Входи.
Валентина осторожно приоткрывает дверь и также осторожно ее за собой закрывает. Смотрит прямо и не мигая.
— Доброе утро, Кирилл Алексеевич. Вызывали?
Ну вот же, идеальная ассистентка. Одевается каждый день как на похороны, лишних вопросов не задает, не улыбается, биография такая же увлекательная как инструкция на освежителе воздуха, в генеалогическом древе никаких магнатов и гениев компьютерного софта не значится. На модель нижнего белья она не потянет, а значит отныне никто из моих партнеров не будет пускать на нее слюни. Поэтому я не понимаю, почему каждый раз при виде нее, я чувствую раздражение, ведь главная раздражающая фигура навсегда покинула мой офис. Длинноногая зеленоглазая лживая сука, собиравшаяся меня поиметь. И которую поимел я.
