и через двадцать три года появиться здесь, чтобы обрести новую жизнь. И, видимо, отомстить…
— Знаешь, я мог бы обойтись и без тебя, — продолжал мужчина, внешне совершенно не похожий на брата Сергея, но обладающий всеми его повадками. — Для моего цикла возрождения совершенно не важно, чьей крови напиться. Я мог бы прикончить ту милашку, что стоит за стойкой ресепшна внизу. Но зачем отказывать себе в удовольствии прикончить тебя? К тому же, я думаю, будет только справедливо, если тот, кто отнял у меня жизнь, послужит моему возрождению. Что скажешь, братишка?
— Я не убивал тебя, — ответил Сергей. Язык ворочался с трудом: в него словно вкололи анестетик, действие которого ещё не закончилось. Голова болела, и сильно тошнило — от удара в челюсть он, похоже, получил сотрясение мозга.
— Не своими руками. Разумеется, для этого ты у нас слишком… чистоплюй! — в голосе Романа слышалось презрение. — Но это ты сдал меня! Если б не твоя слабость, не эта твоя поганая вечная правильность, никто не додумался бы! И это ты научил их, как уничтожить меня. Показал им книгу! И тогда они провели ритуал вместо того, чтобы отдать меня ментам. Я отделался бы несколькими годами исправительной колонии. Для меня это ничто! Но брат той девчонки не захотел, чтобы я отделался легко, а ты был с ними заодно. Ты тоже не хотел, чтобы я сел. Тебе надо было, чтоб я умер!
— Зачем ты вернулся? — спросил Сергей. Всё, что говорил Роман, было правдой. Той твари, в которую превратился когда-то его брат, не было места в этом мире. И Сергей согласился с необходимостью… Другого пути не было. Он поставил только одно условие: никакой огласки. Родители не должны были узнать, что их сын — чудовище! Пусть все думают, что Романа убили те же мерзавцы, что и девочек. Это должно было стать тайной, похороненной навсегда.
— Тебе мало было того, что ты делал тогда, ещё в детстве? — спросил Сергей. — Все те ужасные вещи, которые…
— Ты дурак, — спокойно перебил Роман. — Я никогда не был маленьким. То, что поселилось в моей душе, жило в ней с самого рождения. Иногда так случается, что ребёнок появляется на свет с неким дефектом, из-за которого все вокруг называют его исчадием ада. Но я умело скрывал свой недостаток, о нём узнал ты один, да и то случайно. И убил меня, своего брата!
— Ты чудовище! — ответил Сергей. — Это был наилучший выход для всех.
Роман развёл руками. На губах у него появилась кривая ухмылка.
— Только не мне. Моего мнения никто не спрашивал.
— Ты не заслужил этого. Те девочки хотели жить.
— Я тоже. И жить мне хотелось вечно. Неужели ты не мог закрыть на это глаза? Такое понятное желание…
— Ты убивал людей! И не просто убивал, а…
Роман усмехнулся:
— Конечно! Как же иначе? Разве можно продлить своё существование другим способом? А ты думал, вампиры — это сказки?
— Как ты вернулся? Я сжёг тебя.
— И это было ужасно! — лицо Романа передёрнулось от воспоминания. — Но сгореть заживо — ничто по сравнению с тем, что ждёт тебя там, куда ты скоро отправишься. К счастью, я хорошо изучил книгу, и там было много… Полезных вещей. Тех, кто связал свою судьбу с ними, нельзя уничтожить просто так. И полученные знания дали мне возможность возродиться. Ты и твои приятели, так ловко обращающиеся с керосином, этого, конечно, не ожидали.
— Зачем ты убил мальчика и девушку? — спросил Сергей, пытаясь понять, сколько прошло времени с тех пор, как он вошёл в номер, и скоро ли приедет Вихарев, которому уже должна была позвонить девушка с ресепшна. Успеет ли подкрепление прежде, чем брат выпьет его кровь?
— Продавщицу и охранника я понимаю, это старая песня в твоём репертуаре. Но к чему это потрошение?
— Танюша понравилась, да? — Роман рассмеялся. — Ты так и не понял… Не было никакой Тани! Как не было и несчастного подростка, которых выпотрошил злой младший брат. Я убил только продавщицу и охранника. Так же, как убью тебя.
— Но тогда…
— Пацаном и девчонкой был я! — Роман снова расхохотался, заметив изумление на лице Сергея. Он явно получал от диалога немалое удовольствие. — Мои промежуточные стадии. Как у насекомых, но ты ведь не смотришь передачи про животных, с детства терпеть их не можешь. Яйцо, личинка, нимфа, взрослая особь. Клещам, например, нужно напиться крови, чтобы трансформироваться. Мне тоже. Я просто вылезал из ненужных уже оболочек, оставляя их вам, полицейским. Вернее, тебе. Я нарочно позаботился о том, чтобы трупы оказались там, куда распространяется юрисдикция твоего отдела. Мне нужно было, чтобы ты вёл это дело. Так что можешь считать, что своего маньяка ты поймал.
— А органы? — проговорил Сергей. Надо было тянуть время — каждая минута могла стать как спасительной, так и роковой. — Куда они девались?
— Очевидно, без них мне было бы трудно сейчас стоять здесь и разговаривать с тобой. Они оставались в новом теле. Когда я выпью твою кровь, то покину эту оболочку и, наконец, стану собой. Полицейские обнаружат здесь два трупа — твой, иссушённый, и этот, лишенный органов и лопнувший со спины. Они никогда не поймут, что произошло. Кстати, когда я вылез из девчонки, пришлось одолжить кое-что из твоей мужской одежды. Я и сейчас в ней. Похоже, ты этого даже не заметил. Хотя, разумеется, тебе есть, о чём беспокоиться, помимо шмоток.
— Что это за слизь? — спросил Сергей. Жаль, на стене нет часов, и нельзя понять, сколько ещё ждать подкрепления.
— Фаза, в которой я сейчас нахожусь, позволяет вырабатывать её. Только не спрашивай, как, — усмехнулся Роман. — Кстати, на случай, если ты вдруг рассчитываешь, что все эти знания тебе пригодятся… Что сюда через минуту ворвутся твои коллеги, скрутят меня и утащат в кутузку, а ты потом с шиком выступишь в суде. Не жди напрасно. Никто не приедет, чтобы спасти тебя в последний момент, как в фильмах, которые ты так любил в детстве и наверняка любишь до сих пор, — Роман взглянул на наручные часы. — Прошло всего пять минут с тех пор, как ты вошёл сюда. Так что даже если ты и вызвал подкрепление, в чём я сомневаюсь, оно не успеет, — с этими словами Роман подошёл к Сергею вплотную и ощерился.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Передние зубы у него теперь были длинными, и даже резцы больше смахивали на клыки. Пасть хищной рыбы — такая ассоциация возникла в
