Премьер-министр особо военными делами не занимался, однако 12 августа генерал Першинг прислал в штаб-квартиру Хейга жалобу. Оказалось, что Ллойд Джордж пытался, через «политические каналы» — другими словами, используя британского посла в Нью-Йорке, — выйти на прямой контакт с Военным министерством США и через госсекретаря США договориться о том, чтобы 5 американских дивизий, в настоящее время проходивших подготовку вместе с британскими армиями, остались в их составе для ведения боевых действий. Не говоря о том, что Першинг нуждался в этих дивизиях для его предстоящего наступления на Сен-Миель, такие закулисные интриги и постоянные интриги французского и британского правительств привели его в ярость.
В отличие от напряженных отношений, сложившихся между Ллойд Джорджем и фельдмаршалом Хейгом, правительство США поддержало Першинга и просто передало эти запросы ему, оставив за ним право на принятие любого решения. Даже в этом случае подобное поведение Ллойда Джорджа, обычное для политиков, могло легко испортить хорошие отношения между генералами. Но Хейг и Першинг ладили между собой и всегда были откровенны друг с другом. В этом случае Хейг открыто сказал американскому генералу, что, поскольку англичане обучили эти дивизии, они ожидали получить назад свои инвестиции, Першинг же попросил вернуть их ему, как только закончатся текущие боевые действия. На это Хейг смягчился и сказал: «Першинг, конечно, вы должны иметь их, между нами не должно быть никаких разногласий». В результате 33-я, 78-я и 80-я дивизии США были направлены в 1-ю американскую армию, но 27-я и 30-я дивизии США до конца войны сражались в рядах британских армий.
Ситуация 12 августа в конце Амьенского сражения состояла в том, что 1-я французская и 4-я британская армии находились перед тщательно укрепленными вражескими позициями. Им пришлось приостановить наступление. Фош теперь хотел расширить фронт наступления на обоих флангах этих двух армий: пока 10-я и 3-я французские армии атакуют справа, 3-я и 1-я британские армии наступают слева, в юго-восточном направлении, обходят линию Соммы и при поддержке 4-й британской и 1-й французской армий обходят с фланга немецкие позиции. Это был правильный план, и 19 августа Хейг посетил Бинга в его штаб-квартире в Аррасе и приказал ему прорвать немецкий фронт силами 3-й армии и продолжить давление на Бапум. Горн же должен был нанести удар своей 1-й армией восточнее Арраса, в то время как 2-я армия Плюмера должна была выдвинуться и снова захватить Мон-Кеммель. Этот план соответствовал предыдущим приказам Хейга и полностью укладывался в его стратегическую концепцию: противник не должен был иметь никакого отдыха, никакого времени для перегруппировки, никакой возможности подтянуть резервы.
20 августа 10-я армия Манжена нанесла удар южнее Уазы. 21-го, не прекращая отчаянных атак, 3-я армия Бинга, состоящая из трех корпусов (всего 13 пехотных и 2 кавалерийских дивизий), продвигалась к Бапуму при поддержке пяти танковых батальонов — 156 танков — и нескольких бронемашин. Бинг атаковал на фронте в 22,5 км. Хотя фронт был слишком широким, противостоящая ему 17-я немецкая армия фон Бюлова располагала всего десятью дивизиями. В течение двух дней 3-я армия продвинулась на 6,5 км и захватила 5000 пленных. Это были бои на открытом пространстве, и молодые английские солдаты, пополнившие ряды 3-й армии, преуспели в ней. Двигаясь под прикрытием заградительного огня и танков, работая с танками, они медленно пересекали старое поле битвы при Сомме к возвышенности у Скапы.
Выгоды объединенного командования теперь становились очевидными. Фош, Хейг и подчиненные им генералы повторяли весеннюю тактику Людендорфа, проводя серию скоординированных атак по всему немецкому фронту. Даже имея прекрасные линии коммуникаций, Людендорф не мог ежедневно перебрасывать свои резервы вдоль линии фронта, и перед лицом этих постоянных атак армий союзников его фронт начал рушиться.
Хейг ощущал это. 22 августа он отправил послание командирам своих армий и корпусов, призывая их использовать все преимущества их положения:
«Я предписываю, чтобы командующие армиями без задержки довели до своих подчиненных информацию о всех изменениях, которые имеют место. Необходимо, чтобы все, независимо от звания, действовали с предельной смелостью и решительностью, чтобы извлечь максимальную выгоду из сложившейся благоприятной ситуации. Методы, которые мы использовали до настоящего времени, когда враг был силен, больше не подходят. У врага больше нет средств для крупномасштабных контрнаступлений, и у него нет достаточного числа солдат, чтобы держать длительное время позицию против самого расширенного наступления, которое теперь на него направляется… Опасности, которым мы подвергались месяц назад, были преступны, но сейчас это наша обязанность. Подкрепление должно быть направлено в места, где наши войска уже захватили плацдармы. Каждый из нас должен действовать энергично и без колебаний, что ускорит достижение нашей цели».
Командующие армий ответили одобрением. Сражение при Альберте, которое началось 21 августа, потерпело неудачу 29 августа, но и это не дало немцам ни минуты передышки. 26 августа 1-я армия Горна нанесла удар на 10-километровом фронте восточнее Арраса, вклинившись в оборону противника на 6,5 км, а 3-я Канадская дивизия захватила обратно Монши-ле-Про. Хейг превосходно использовал свои четыре армии, проведя ряд локальных атак, которые не давали немцам опомниться, и медленно продвигался вперед. Когда 1-я армия атаковала Монши, Хейг отдал приказ 3-й армии продолжить вместе с 4-й армией давление на правом фланге, а 1-й армии — на левом. Целью было преодоление линии Дрокур-Кюэн севернее от Буллекура в непосредственной близости от линии Гинденбурга.
Немецкая оборона напоминала дамбу, оседающую под напором наводнения: сначала стены незаметно сдвигаются, затем появляется маленькая трещина, и затем, если давление не спадает, целое здание — в данном случае целая немецкая линия — находится на грани уничтожения. Однако эти достижения были получены не без потерь. Британские армии потеряли около 80 000 человек только в августе, но теперь затраты окупились захваченными территориями, пленными и трофеями. Более 70 000 пленных и почти 800 орудий было захвачено за четыре недели, и боевой дух был на высоте. Кроме того, молчал Ллойд Джордж.
Фош высоко оценил действия Хейга и так написал в письме фельдмаршалу 26 августа:
«Я могу только восхищаться вашими решительными действиями, которые не дают никакой отсрочки врагу и постоянно расширяют наши возможности. Это — постоянное расширение прорыва и усиление давления; это — энергичное наступление на тщательно выбранные цели без оглядки на линии коммуникаций. Все это дает нам лучшие результаты с самыми мизерными потерями, о которых вы имеете отличное представление. Нет нужды рассказывать вам о том, что войска генерала Петэна собираются повторить свои атаки, используя подобные же методы».
Все свидетельства подсказывают, что Фош подразумевал под каждым словом этого ободрительного письма. Поэтому вопрос теперь состоит в том, почему эти успешные методы не были испытаны прежде? Ответ, вероятно, лежит в ситуации лета 1918 года и с постоянно растущим опытом армий союзников. С конца 1914 года к третьей неделе марта 1918 года, со спорными исключениями вроде контрнаступления у Неф-Шапелля в марте 1915 года и газовой атаки у Ипра в апреле того же года, немцы провели только два наступления на Западном фронте между 1-м сражением при Ипре в 1914 году и мартовским наступлением в 1918 году. Первое — генеральное нападение при Вердене в феврале 1916, второе — контратака 3-й армии Бинга у Камбре 30 ноября 1917 года. Во всех других операциях на Западном фронте (кроме приводимых исключений) они оборонялись, с большим преимуществом используя свои оборонительные позиции.
