Что же касается самого видения, то оно было связано в первуюочередь с тревожным боем барабана во время шествия тайной гильдии Комуса иликакого-то иного подобного события. И еще. Майклу вспомнилась ночь, когда онизанимались с Роуан любовью в ее доме в Калифорнии. Позднее он вдруг проснулся сощущением того, что в доме пожар и что внизу собралась толпа народа. Осознаниеприсутствия некоего зла потом долго не оставляло Майкла.
Однако самый, быть может, загадочный факт состоит в том, чтоРоуан в тот момент была именно там, внизу. Она разжигала огонь в камине.
Вернувшись в постель, он обнял Роуан, с наслаждением вдохнултеплый запах ее кожи и волос…
– Спи, любовь моя, – шепнул в ответ Майкл и ещекрепче прижал ее к себе.
20
Легат… Наследие Мэйфейров…
Это слово пришло ей в голову ночью. Ей снились больницы,великолепные клиники и лаборатории, где трудятся талантливые исследователи.
«И сделать все это в твоих силах».
Они не поймут. Эрон и Майкл – да. А остальные не поймут,потому что не читали досье и не в курсе всех обстоятельств. Они не знают, чтобыло в сосудах.
Кое-что им, конечно, известно, но только не вся многовековаяистория семейства. Им ничего не скажет имя Сюзанны Мэйфейр, повивальной бабки ицелительницы из грязной шотландской деревушки, или Яна ван Абеля – великогоученого, который мог часами сидеть за своим столом и тщательно вырисовыватькаждый мускул, каждый сосуд человеческого тела. Они понятия не имеют оМаргарите и о мертвом теле, бьющемся на кровати и вопящем голосом призрака, оДжулиене, внимательно наблюдающем за происходящим, том самом Джулиене, которыйпочти столетие тому назад должен был уничтожить все сосуды с их ужаснымсодержимым, но вместо этого перенес их в мансарду.
Эрон и Майкл знали эти страшные тайны. И потому не нуждалисьв объяснении смысла сновидения о клиниках и лабораториях, о руках, исцеляющихтысячи и тысячи больных и страждущих.
Как тебе это нравится, Лэшер?
Роуан умела обращаться с деньгами, и ее не пугала мысль онаследии, ибо она отлично представляла себе, какие связанные с ним проблемы,сложности и ограничения могут возникнуть. Ее интерес к деньгам не шел ни вкакое сравнение с увлеченностью наукой, будь то анатомия, микрохирургия,биофизика или, скажем, биохимия нервной системы. Тем не менее она изучалафинансовое право и, если понадобится, займется им вновь. А особенности легата иправила наследования, установленные в семье Мэйфейр, усвоить будет нетрудно. Апотом… Потом эти деньги превратятся в новые здания и оборудование клиник,лечебниц, лабораторий и в итоге – в сотни, тысячи спасенных жизней.
Если бы только ей удалось избавиться от воспоминаний остарухе. Она, словно призрак, постоянно преследовала ее в этом доме – она, а нете духи, которых видел Майкл. Стоило Роуан подумать о том, как он страдает,сердце ее мучительно сжималось. Она не могла видеть, как незримые демоныбуквально сжигают его изнутри, убивают в нем все, что она так любит. Будь на тоее воля, она любой ценой прогнала бы их прочь. Но как это сделать, Роуан незнала.
Но старуха… Она по-прежнему лежала в кресле-качалке, словнои не намерена была его когда-нибудь покинуть. И запах, исходящий от нее, былгораздо отвратительнее вони, источаемой сосудами, потому что эта смертьоставалась на совести Роуан.
Этот запах осквернял дом, он осквернял историю семьи,осквернял мечту о клиниках и лабораториях.
«Впусти нас, старуха. Я хочу войти в этот дом, вернуться всвою семью. Сосуды разбиты, и содержимое их уничтожено. В моих руках историясемьи, она ценнее бриллиантов. И я искуплю все грехи прошлого. Позволь мневойти и выиграть эту битву…»
Ну почему, почему они не стали друзьями – Роуан и этастаруха? Ведь Роуан не испытывала ничего, кроме презрения, к ужасному,исполненному злобы, язвительному голосу, который донесся из содержимогоразбитых сосудов и набросился с упреками на Майкла.
И призрак знал, что она ненавидит его, что воспоминание оего ласках вызывает у нее отвращение.
Вчера она много часов провела здесь в одиночестве до приездаМайкла, прислушиваясь к каждому скрипу, к каждому шороху, и ждала Лэшера, звалаего, пыталась с ним разговаривать:
«Ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что можешь испугатьменя. Я не испытываю ни страха перед тобой, ни любви к такому существу, как ты.Тызагадочен, да, а я любопытна. Но мой рациональный ум остается равнодушным, тыне способен его всерьез заинтересовать. И тем не менее ты мне мешаешь, ибостоишь между мной и теми, кого я могу полюбить по-настоящему».
Нужно было еще тогда уничтожить сосуды, и ни в коем случаене следовало просить Майкла, чтобы он снял перчатки. Больше она не допуститподобной глупости. Слишком тяжело для Майкла бремя той силы, которую обрели егоруки. Он не в состоянии справиться с эмоциями, которые вызывают в его душевоспоминания о видении. А его страдания и постоянный страх наполняют душу Роуанужасом.
Не по воле таинственных темных сил, обитающих в этом доме, алишь по вине разбушевавшейся стихии они с Майклом вместе. Ни отвратительныеголоса, доносящиеся из полусгнивших голов, ни призраки, одетые в тафту, здесьни при чем. У истоков их с Майклом любви стоят те способности, которыминаделены они оба, а их будущее – это особняк, семья и наследие, призванноесделать доступными для миллионов людей все достижения и чудеса современноймедицины.
Да разве могут хоть что-то значить все эти темные призраки итаинственные легенды, когда речь идет о совершенно конкретных, реальных иблагих делах? Ей снились грандиозные здания и счастливые люди, а в головезвучали отрывки из прочитанного досье. Нет, она не хотела убивать старуху. Этобыл внезапный, не поддающийся контролю порыв, трагическая ошибка…
В шесть утра вместе с завтраком Роуан принесли газету.
«В одном из знаменитых особняков Садового квартала найденскелет» – гласил набранный крупным шрифтом заголовок.
Что ж, огласки было не избежать. Райен предупреждал ее обэтом. Она быстро пробежала глазами несколько абзацев, невольно забавляясь темготически мрачным пафосом, которым была проникнута статья.
Всем известно, говорилось в ней, что в особняке Мэйфейровслучилось уже не одно трагическое происшествие… Пожалуй, единственнымчеловеком, способным пролить свет на загадочную смерть Стюарта Таунсенда, былаКарлотта Мэйфейр. И разве не покажется странным тот факт, что эта поистиневыдающаяся женщина, великолепный юрист, скончалась именно в тот вечер, когда вмансарде обнаружили останки несчастного техасца?
