– Ну, и как вы обычно развлекаетесь?
Вопрос его озадачил. Он никак не мог вспомнить, где он последний раз развлекался, да еще культурно. Ниночка покачала головой:
– Какой вы… запущенный!
– Это точно.
Она достала из сумочки две разноцветные картонки и помахала перед его носом:
– Приглашение в одно прикольное местечко…
Градов взял из ее рук картонку. Она вся пестрела изображениями разноцветных бабочек, а по диагонали было написано большими буквами «Однодневка».
– Это что такое? Я что-то никогда не слышал…
– А что вы вообще слышали?
– Так, не смущайте меня. Мне уже и так стыдно.
– То-то же. Это самый крутой ночной клуб.
– Самый-самый?
– Самый-самый. И мы туда сегодня идем.
Градов растерялся. Он не совсем понимал, как следует поступить в данной ситуации, хотя уже давно почувствовал, куда она клонит.
– А как же муж-банкир?
– А зачем нам муж-банкир?
– Действительно, муж-банкир нам не нужен.
Потом они ужинали в каком-то ресторане на Тверской, куда она его привезла. Градов настоял, что платить будет он.
– Какой вы старомодный, Антоша… За рулем этика, за баб платите…
– Что сделаешь… Теперь уже поздно меняться.
– А вы не меняйтесь. Вы такой прикольный.
Еще перед выходом из кабинета Ниночка спросила, на машине ли он, она, дескать, отпустила шофера. При мысли о шофере стало немного не по себе, но он решил, что она знает, что делает.
– А мы пить будем?
– А то.
– Дело в том, что я за рулем не пью.
Она глянула на него с детским непониманием.
– Совсем?
– Совсем.
– А чего так?
– Мой шеф не разрешает. Корпоративная этика.
– А, ну раз этика… Тогда возьмем такси.
На самом деле Градов струхнул. Он подумал, что именно в этот раз по закону подлости его остановит гаишник, каким-то образом дойдет до личности пассажирки, а там и до мужа-банкира недалеко. В глубине души он понимал, что это фантазии, но было страшновато.
В «Однодневку» прибыли после одиннадцати. Пока проходили к столику, он увидел сцену, переливающуюся всеми цветами радуги, и в этой светомузыке каждую секунду появлялись и гасли разноцветные бабочки, на мгновение освещая извивающиеся женские фигуры. Потом принесли напитки, они болтали о чем-то и смеялись, и Градов уже совсем перестал следить за речью. Он расслабился и пребывал в счастливой невесомости, где нет забот, нет дум, а есть только бессмысленная радость. Когда ему на колени плюхнулась стриптизерша, еще больше закружилась голова, только немного смущало присутствие Ниночки. Все произошло молниеносно, и Градов от неожиданности чуть было не подогнул коленку. Девушка улыбнулась и аккуратно вытащила из его пальцев сигарету. Глубоко затянулась. Градов попытался усесться поудобнее. Девушка хрипло прошептала, вплотную приблизившись к его уху.
– Тебе тяжело?
Он улыбнулся и отрицательно покачал головой. Она спросила:
– Ты пойдешь со мной танцевать?
– Я не умею танцевать.
– А что ты умеешь?
Он задумался. Ниночка подбодрила:
– Ну давай, Градов, говори, не скромничай!
– Да все понемножку. А значит – ничего…
С одной стороны, ситуация его напрягала и надо было как-то из нее выходить, с другой, хотелось, чтобы стриптизерша еще немного посидела у него на коленях. Ощущение, как ни странно, было довольно приятное. Ниночка сделала еле заметный жест бровями и показала глазами куда-то вниз. Градов посмотрел на пол, но ничего там не увидел. Она энергично замотала головой, вытащила из своей сумочки кошелек и показала на него пальцем. Тогда до него дошло. Он начал аккуратно высвобождать свою руку. Стриптизерша совсем не обиделась и даже откинулась назад, чтобы ему легче было дотянуться до стола. Он вытащил из борсетки кошелек и достал оттуда какую-то купюру. Какую именно он не знал, ему было неудобно приглядываться. Он не совсем представлял, как эти деньги отдать, тем более руки у девушки были заняты. Она почему-то не торопилась снимать их с градовской шеи, и ему даже показалось, что она плотнее прижалась к нему. Ниночка сложила пальцы и просунула их в разрез своего платья. Градов приободрился. Он перехватил купюру двумя пальцами и аккуратно вложил ее в блестящий бюстгальтер стриптизерши. На мгновение захотелось, чтобы она еще чуть-чуть задержалась на его коленях, но на этот раз девушка, видимо, не поняла его желания. Она томно поднялась, даже не взглянув на Градова, оправила несуществующую юбку и медленно двинулась к сцене, слегка виляя бедрами.
Ниночка хохотала, запрокинув голову, и хлопала в ладоши.
– Ну, ты ходок, Градов! Ты что, никогда на стриптизе не бывал?
– Как-то не пришлось…
– А что ж ты делал?
– Да сам не знаю…
– Считай, не жил.
– Это точно.
– А сколько ты ей дал?
– А черт его знает!
– Что ты не смотришь, сколько денег даешь?
Он вдруг испугался, что сделал что-то не так.
– А сколько надо?
– Смотря за что.
Градов смутился.
– А что было?
Она засмеялась.
– А ничего не было. Ты сам-то не понял?
Он неопределенно пожал плечами.
– Ну, тебе хоть понравилось?
– Да уж, впечатляет…
Ниночка ничего не ответила, и ему показалось, что она обиделась, и от этого охватило приятное волнение.
Ниночка сегодня была на приеме последней. С ней Градову было легче, чем с другими. Какой-то она была более адекватной. Никого из себя не строила и называла вещи своими именами. В первую же их встречу с удовольствием рассказала о себе, и рассказ был вполне реалистичным, хотя и похож на все остальные. Приехала из Батуми, огляделась, увидела много банков, захотелось банкира, ну и нашла себе одного. Хотя, конечно, пришлось попыхтеть. Не без этого. И никаких тебе ночных сидений за книжками, неудачных поступлений в институт. Человек видит цель – и достигает ее. Признак здоровой психики. Они болтали долго и легко, а потом Градов вдруг опомнился и сделал строгое лицо.
– Нина, а какие детские обиды вам особенно запомнились?
Ниночка вначале не поняла, а потом захохотала. Градову очень нравилось, как она хохочет.
– Антон Леонидович, вы не парьтесь, ладно. Что, плохо сидим, разговариваем?
– Да нет. Хорошо.
– Вот и мне хорошо. Имею я право раз в недельку законно расслабиться? Ну скажите, имею?
