Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
Сентябрь легонько прикоснулась к своей груди.
«А что у меня на том месте, где у корабля балласт?» – подумала она; вслух же произнесла:
– Вряд ли у Арустук есть что-то подобное. Я разбирала ее на части и собирала обратно довольно часто и ни разу не нашла ничего такого, чего там не должно быть – не считая белки, которая однажды заскочила в коллектор и там погибла.
Б.Д. моргнула огромными глазами выдры. Она пожала плечами, отчего с ее ламп облупились кусочки воска и плавно, как снежинки, полетели вниз.
– Я не любительница спорить. Я не стану копаться в этом буксирчике с единственной целью доказать какой-то девчонке, что она неправа. Его личная жизнь заслуживает уважения. Подозреваю, здесь кроется нечто большее, чем пустой желудок этого малыша, но это уж его дело. Следуй своей лоции и никому не подражай, как говорила моя матушка. Если вам требуется только топливо, так оно у меня есть, именно такое, как вам нужно. – Клабаутерман прижался к капоту модели А пушистыми щечками, как кошка. – Я сварю его специально для тебя, пираточка, грязнуля ты моя. Бездомным бесплатно.
Балласт Донизу вскрыла блестящий футляр и достала из него краник, какие бывают на бочонках с сидром, и поскакала на своем хвосте к другому борту баржи. Сентябрь потащилась за ней по направлению к чему-то большому, завешенному промасленной тканью, под которой угадывалось множество углов, выступов и бугров. Энергично взмахнув хвостом, Клабаутерман прихватила верх ткани и сдернула вниз, открыв стойку для разлива газированной воды – с начищенным хромовым прилавком, точь-в-точь как в городской аптеке у мистера Йохансена. Приходя за лекарством для папы, Сентябрь всегда задерживалась в аптеке, чтобы посмотреть, как мистер Йохансен смешивает для покупателей газировку. Однажды она решилась расстаться с одной из своих драгоценных монеток в десять центов, и он взбил для нее апельсиновую шипучку, похожую на пламя в стакане.
Здешний автомат для газировки был, конечно, не совсем такой, как у мистера Йохансена. Серебристая установка в форме огромной древней рыбы с плавниками вдоль всего хребта занимала почти все свободное место. Рыба слегка наклонилась вперед, ее широко разинутый рот был направлен вниз, а сотни плавников приподнялись и ощетинились, булькая тягучими всплесками загустевшего сиропа. Позади прилавка на полках теснились, как кегли для боулинга, ряды бутылок: стеклянные шары, в которых хлюпало что-то темное, похожее на ром; высокие цилиндры, облепленные ракушками, так что вообще не было видно, что там в них плещется; пузатые бочонки с густой светящейся массой внутри. На том месте, где у мистера Йохансена высились бы башни из чистых стаканов, расположились две хрустальные канистры для бензина. Из них грациозно выступали стеклянные трубки, готовые нырнуть в заждавшийся бензобак. Сентябрь внезапно ощутила, что и сама помирает от жажды.
– Вряд ли у вас найдется апельсиновая шипучка? – спросила она без особой надежды. – Или поесть чего-нибудь?
Балласт Донизу фыркнула. С ламп на ее плечах снова слетели частички воска.
– Это не для тебя! Это мой Сатуратор Памяти, и сейчас я буду смешивать Яичное Минувшее для твоей лодки.
– Но моему автомобилю нужен бензин, а не память! Как можно заставить машину питаться воспоминаниями?
Б.Д. поскребла голову под своей адмиральской фуражкой.
– А бензин, по-твоему, что такое? Разумеется, топливо бывает разное: ветер, и желания, и шоколадные кексы, и капустные листья, и вода, и просто мускульная сила, но тебе-то нужно такое, чтобы сгорало в двигателе, а это – не что иное, как собранное забродившее прошлое, что хранилось в погребах Земли, пока не понадобилось. Нефть сохраняет солнечный свет. Гигантские папоротники и яблоки бессмертия, диметродоны, циклопы и вервалы впитывали весь солнечный свет, падавший на их спины миллионы лет назад, чтобы стать еще бо́льшим папоротником, или народить еще больше вервалов, или посеять семена невероятности. – Лапы рыбдры двигались быстро и уверенно, выдергивая то приземистую квадратную бутылочку, то круглую розовую. – А солнечный свет ужасно памятлив. Он никуда не пропадает, даже если его любимый диметродон умирает. Он становится упрямым и коварным. Превращается в то, что можно потрогать руками, добыть из скважины, налить. Но он все еще помнит, как с одним глазом и огромным тяжелым хвостом плескался на океанских просторах. Ему нравилось плодить новых динозавриков и отращивать побеги выше облаков. Ему нравилось оживлять все вокруг, заставлять двигаться. Вот это и есть в моих бутылочках – солнечные сю́ропы, настойки солнечного света, который помнит так яростно, что моментально сжигает сам себя. Крепкий напиток, не для робких духом! Пей вчерашний день до дна, чтобы сегодняшний летел вперед еще быстрее.
Балласт откупорила шар в медной оплетке и слила содержимое густой струей в одну из канистр. Жидкость мерцала темным золотом. Затем два раза плеснула туда же из коричневой пивной бутылки в пакете из коричневой бумаги, и на поверхности первого сю́ропа распустились кровавые цветы. – Плейстоценовый концентрат и глоток Чистой Зари Праблагих. – Она взломала корочку сливок в бутыли с молоком, но то, что полилось, оказалось черным и полным звезд. Потом добавила капельку мандаринового сю́ропа из пробирки и добрую пинту бронзового маслянистого бурбона из масленки. – Весь фокус в смешивании. Все, что ты используешь, тебя меняет. Я могу обратить пикси в подставку для зонтиков, если в нужный момент возьму неподходящий сю́роп. Аккуратнее с Атлантидным Сидром и не жалей Демиглас Мелового Периода. Вот и все, что требуется, только не пытайся украсть мой рецепт, девочка. Кто знает, где ты очутишься, если эти прихотливые горючие материалы попадут внутрь тебя; а вдруг там еще и дождь пойдет?
Балласт подставила канистру под открытый рот рыбы-автомата. Из серебряных рыбьих губ ударил пенный поток, который поливал сю́ропы в канистре, закручивая их в разноцветную светящуюся воронку.
– То, что нужно. – Она с гордостью кивнула на свой коктейль. – Кусочек Ностальгии и Допотопный Антифриз собственного сочинения.
Когда Б.Д. подняла капот Арустука, Сентябрь заглянула в темные внутренности двигателя, пытаясь разглядеть крошечный зародыш балласта, узел чего-нибудь, что угодно. Но ничего не увидела и не поняла, что она чувствует. Бензин памяти шелковистой струей вливался в потрепанный бензобак, восхищенно булькая по мере вытекания из горлышка канистры. Когда все было закончено, Сентябрь снова завела автомобиль, надеясь, что все получится. В ее учебнике геологии ничего не говорилось о скрещивании солнечного света с вервалами. Тем не менее Арустук вернулась к жизни и расцвела. Двигатель завелся без возражений, и такой мощной и ровной работы Сентябрь еще никогда от него не слыхала, как будто его ни разу за всю его жизнь не били березовым поленом по носу.
Она обернулась, чтобы поблагодарить клабаутермана, и обнаружила, что морда рыбдры придвинулась очень близко к ее лицу. Так близко, что чувствовался запах Балласта Донизу: соль, море, керосин и ромовые сиропы. Б.Д. вложила что-то в руку Сентябрь.
– Можешь считать это апельсиновой шипучкой специально для тебя. – Она усмехнулась.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
