Хуан Юнь молча смотрела на меня в упор, словно изучала мое лицо. Я чувствовал себя очень неловко. Оробев, я отвернулся к окну, лишь бы избежать этого взгляда – глаза в глаза.
Наконец она прервала молчание.
– Извини, у меня к тебе не совсем обычная просьба.
– Говори, – хрипло сказал я. От волнения у меня перехватило горло.
– Дело такое… Тебе будет трудно понять… Но я должна сказать, у меня просто нет выбора. – Ее тон был необычайно серьезным, а у меня вдруг отчаянно заколотилось сердце.
– Говори, я слушаю.
– Женись на мне.
Я вскочил и попятился. Хуан Юнь тоже встала, грустно покачала головой и прошептала:
– Извини, для тебя это, конечно, совершенно неожиданно. Но если ты не согласишься – я пропала.
Меня буквально пот прошиб. Я попросил:
– Сначала объясни мне, пожалуйста, в чем дело.
Она опять уселась на софу.
– Извини, я очень перед тобой виновата. В прошлый раз, в кафе, я тебя обманула.
– Обманула?
– Да, обманула. Все, что я рассказала про Лу Бая, – вранье. Никто не восходил на гору Путо; у моей мамы, слава Богу, нет никакого рака. Я нарочно все сочинила, чтобы объяснить, почему собралась замуж за Лу Бая. Настоящая причина в другом: я беременна. Три месяца назад мы с Лу Баем очень сильно поссорились и вместе напились в дым. И тут, то ли от жалости, то ли просто спьяну, я совершила не-простительную ошибку, то есть мы оба ее совершили…
– Такого от Лу Бая я не ожидал. Он вроде никогда сильно не напивался.
– Нет, Лу Бай не виноват, это наша общая ошибка. Я никогда не собиралась выходить за него замуж и давно решила с ним расстаться. Только потом, узнав, что беременна, я запаниковала и стала думать, что же мне делать. Сначала хотела сделать аборт, но не решилась: как можно отнять у кого-то жизнь? Наконец я решила родить ребенка и потому согласилась выйти замуж за Лу Бая, хотя я его вовсе не любила.
Возможно, мне показалось, но на глазах у Хуан Юнь были слезы. А она продолжала:
– Мы объявили о свадьбе, и тут Лу Бай покончил с собой. Ты же знаешь, без всякого повода, без причины. Я впала в отчаяние: не могу же я позволить моему ребенку родиться безотцовщиной. Я сама незаконнорожденная. У меня нет и никогда не было отца: вскоре после знакомства с моей матерью его как ветром сдуло. Он бросил мою мать и пропал без следа, а она тогда была восемнадцатилетней девочкой. Мама родила меня и вырастила на копеечную зарплату. Она все для меня делала. У меня самая великая мать в мире! Но я внебрачная дочь, меня сызмальства все третировали, нас с мамой все презирали и унижали. Я знаю, что не смогу пройти путь позора и унижения, какой прошла моя мать. И зачем рожать ребенка-безотцовщину? Чтобы он повторил мое несчастное детство? Как я смогу что-то объяснить ему? Его отец умер, это понятно, но непонятно, почему мать сначала не вышла за него замуж. Я извелась от этих мыслей. По-моему, у меня только такой выбор: либо аборт, либо найти человека, который на мне женится, чтобы стать отцом моему будущему ребенку. Поэтому… – она надолго замолчала.
– Поэтому ты выбрала меня, – договорил я за нее.
– Извини, но мне больше не из кого выбирать.
Слезы все же потекли из ее глаз. Я ясно видел каждую слезинку, блестевшую у нее на щеках.
– Но почему все-таки я?
– Кто же, кроме тебя? Ты друг Лу Бая. Ты хороший, будешь добрым к его ребенку. За последние дни я специально несколько раз встречалась с тобой. По-моему, ты человек порядочный, достойный доверия, мне этого достаточно. Есть у тебя деньги и положение или нет – мне все равно, важно одно: позволишь ли ты чужому ребенку называть тебя отцом.
– Понятно, – кивнул я. – А ты уверена, что я такой уж добрый и достойный доверия?
– Тебе не придется беспокоиться о своем будущем. После рождения ребенка мы сразу сможем развестись.
– То есть ты предлагаешь мне фиктивный брак?
– В общем, да, фиктивный, но законный. А потом, когда у нас родится ребенок Лу Бая, – развод. Зато у моего ребенка будет номинальный отец. Никто и никогда не посмеет назвать моего ребенка безотцовщиной, он избавится от этого позора. Пока мы будем считаться мужем и женой, можем жить врозь; все останется в тайне, никто ничего не узнает.
– Однако…
– Я понимаю твои опасения. В твоем личном деле навсегда появится запись об этом браке, и ты по закону станешь разведенным. К тому же у тебя номинально будет ребенок, он или она будет носить твою фамилию. Конечно, я абсолютно не вправе требовать от тебя, чтобы ты взял на себя какие-либо отцовские обязательства и ответственность. Поверь, ты будешь отцом только номинально. Я знаю, что это все нечестно по отношению к тебе, и ты имеешь право на какую-то компенсацию, поэтому я не настаиваю. Если ты откажешься, я на тебя не обижусь. Мы по-прежнему останемся друзьями. Просто ребенок, который у меня под сердцем, через десять дней умрет в больнице.
Лишившись дара речи, я глядел на эту женщину. Ее предприимчивость и ум поразили меня так, что все мысли в голове спутались в безнадежный клубок. Я ни на что не мог решиться. От ее последних слов у меня дрогнуло сердце:
– Хуан Юнь, я сейчас не знаю, что ответить тебе.
– Тридцать первого января в правительственных учреждениях окончатся новогодние каникулы. В этот день в десять часов утра я буду ждать тебя у входа в районный загс. Если согласишься, приходи к этому часу со служебным удостоверением и паспортом. Я буду ждать тебя до двенадцати часов, а если не дождусь, то пойду в больницу и сделаю аборт. Я уже договорилась с врачом.
– Круто.
– У тебя есть десять дней на размышление. Решай. Только очень прошу, никому не говори об этом.
Она подошла ко мне вплотную, так что я ощутил ее дыхание. Я вел себя как жалкий трус. Я даже не смел посмотреть ей в глаза, опасаясь ее твердого взгляда.
– Извини, что побеспокоила тебя. Счастливого Праздника весны. – Она собралась уходить.
– Счастливого Праздника весны, – с трудом выдавил я в ответ.
Когда я встал, чтобы проводить ее до двери, она легонько толкнула меня в плечо и ласково сказала:
– Не провожай меня. Лучше выспись сегодня как следует. А еще – не посещай больше Интернет, особенно сайт «Блуждающие души древних могил». И мне ради будущего ребенка тоже не следует садиться за компьютер: беременным это вредно.
– До свидания.
Она обернулась и повторила:
– Запомни, тридцать первого января в десять утра я буду ждать тебя у входа в загс.
Темнело. Ее фигурка медленно растворилась в сумерках.
А я еще долго стоял столбом, оцепенев от растерянности.
