в нос дам.
– Ладно, – Коля понял, что угроза реальная и, вздохнув, сказал, – ну в общем, они уже все оперативные действия провели, в могиле действительно оказался труп этой Обуховой. Толик этот сознался в убийстве, что, мол, это он писал в чат нашей компании и когда подружка приехала, то он в ссоре ее задушил со злобы. Типа не хотел убивать, хотел просто придушить, а она видишь какая слабенькая оказалась – помереть вздумала когда этот жлоб ее душить стал. Он не нашел ничего лучшего, чем закопать на сельском кладбище. Оно все равно там полузаброшенное и туда никто не ходит. Ну это из его показаний так, судя по всему он пил беспробудно последние недели, когда его любовь окончательно решила с ним отношения закончить. Может это ему так Савельев надиктовал. Ну а днем он снова уехал в Боровск, а когда вечером вернулся, то увидел чью-то тачку. Ну в голову и пришло, мол, что надо могилу проверить, не нашли ли неизвестные. Ну вон там он вас и встретил. Сейчас он раскололся, следователь дело подбивает, запрашивает документы для него. А зачем план обучения, не знаю, в дело подошьет чтобы потолще было. Видишь, сам приехал забрать. Наверное, перед начальством выслуживается, хочет доложить, мол, что сам в Москву поехал для получения доказательств по делу.
– А на самом деле?
– А на самом деле просто свалил из своего вонючего Боровска по уважительной причине, – вздохнул Говоров. – Отличный повод свалить посередине дня в Москву и вроде как по делам, – он подхватил принесенный план обучения, запихнул еще в один в белый конверт, поставил маленькую печать сверху и сказал, – ща, я вынесу ему доки, а то мужик сидит, уже выпить пивка поди хочет.
Спустя пять минут Говоров вернулся.
– Отдал?
– Отдал, куда я денусь, – ответил Коля.
– А с чего ты взял, что он пивка хочет выпить? По лицу?
– Ну по его лицу видно, что он любитель, – ответил Говоров. Он посмотрел на свой пакет с суши и многозначительно сказал, – господин руководитель управления, если вы не возражаете, то я хотел бы отведать потрясающий «Мураками-сет» и поиграть в свои любимые шахматы.
– Сам с собой? Ты еще не сошел с ума в своей каморке?
– Я не играю сам с собой, – Говоров решил, что прогонять меня просто бессмысленно и стал ковыряться в своем пакете. Он показал на монитор, – у меня тут шахматная партия. Я не играю на самом деле. Я разыгрываю одну из исторических партий. Развлечение у меня такое.
– А в чем суть?
– Ну смотри, – Говоров подвинулся ближе и развернул свой монитор. На мониторе было изображение шахматной доски. Он показал на раскладку.
– Эта партия была сыграна еще в девятом веке. Попробуешь? Умеешь играть?
– Так, подожди, – я быстро оценил обстановку на шахматной доске. – Чей ход?
– Черные.
– А я за кого?
– Белые.
– И что ты сделаешь?
– Я возьму эту схему и поставлю тебе мат в четыре хода, – довольно сказал Говоров.
– Попробуй.
– Попробую, – улыбнулся Говоров и развернул монитор к себе. – Мой ход.
Он быстро сверился с положением на карте и передвинул к моей пешке ферзя. Я беззастенчиво его срубил. Следующим ходом он подвинул ко мне еще и ладью. Моя ладья продвинулась по доске и срубила его фигуру. Коротков сверился с экраном и подвинул еще одну ладью к моей пешке.
– Там в девятом веке точно были хорошие шахматисты? – хмыкнул я.
– Ходи давай.
Когда я беззастенчиво съел вторую ладью, Говоров подвинул коня и с довольной физиономией сказал:
– Мат.
– Что?
Я быстро осмотрел доску.
– Как?
– Ну ты рубил мои фигуры и в свою очередь открыл короля, – сказал Коля. – Ты был слишком увлечен легкой добычей, но не увидел стратегических шагов в этом, – он приподнял фигурку коня. – Обожаю эту фигуру. Конь. Самая неожиданная из всех. Шахматы – это красивая игра, по-настоящему красивая. Ставить мат конем – это лучше, чем секс.
– Да, похоже, кое-кто в принципе забыл, что такое секс, – хмыкнул я, поднимаясь.
– Очень смешно.
Когда я уже собирался выйти, Коля окликнул меня:
– Серег!
– Что?
– Мне и правда стыдно за то, как я себя повел тогда. Но мы правда ничего не могли сделать. Когда мы узнали о том, что случилось, эта девушка была уже мертва. Мне жаль, но это так.
– И мне жаль.
– И еще одно, – Говоров вздохнул и выдавил, – пожалуйста, если еще произойдет что-то. Неважно что, обязательно приходи ко мне. Мне нужна эта работа.
Когда я поднялся в кабинет, на моем столе лежал еще один конверт с планом обучения. Я покрутил его в руках, затем набрал Максу в отдел обучения.
– Макс.
– Что?
– Нет, это я хочу спросить, что у меня на столе делает еще один конверт с планом обучения?
– Еще один?
– Да, один я забрал и отнес к Говорову. Прихожу сейчас, а у меня на столе второй. Пожалей деревья Бразилии, я тебя умоляю.
– А что, тебе их два принесли? – спросил Макс.
– Да, один я отдал Говорову. Второй у меня сейчас на столе, устроили склад макулатуры.
– Погоди, – Макс отложил трубку. Какое-то время он на кого-то орал, а этот кто-то только уныло оправдывался. Когда перепалка закончилась, Макс вернулся с тяжелым вздохом, – я работаю с кретинами.
– А, ну это многое объясняет.
– Ну, в общем, написал я своим ребятам, мол, кто-нить, распечатайте план обучения и отнесите Звонареву. Так один инициативный распечатал, да принес тебе и отписался, что готово. Второй пришел с обеда, увидел только первое письмо, да сделал тоже самое. Тебя не было на месте, поэтому он оставил на столе. Теперь у тебя два плана обучения.
– Ладно, бывает, – я вздохнул и положил трубку. Посмотрев на время, я начал собираться домой. Задумчиво бросив взгляд на лежащий на столе конверт, я решил закинуть его себе. Почитаю дома, а то уже давным-давно забыл, что там происходит на
