линии и чему у нас сотрудников обучают.
Когда я вышел из бизнес-центра и подошел к машине, то заметил боковым зрением темную фигуру, стоящую в стороне. Когда я повернул голову, то фигура шагнула в мою сторону и передо мной оказалась помятая физиономия следователя Савельева.
– Капитан, Вы все еще здесь? – удивился я.
– Да, – кивнул он, приближаясь. Он указал на конверт под мышкой и сказал, – да я по делу Обуховой вот приезжал, документы забирал, записи с камер…
– Хм, понятно, – кивнул я. – Но Вы ведь не просто так меня ждали?
– Не просто, – кивнул капитан.
– Может, тогда расскажете зачем?
– Я думаю, мы можем пройтись, да? – спросил Савельев. – Ну там просто побеседовать, в неформальной обстановке, так сказать. Тут может есть какое заведение? Сегодня пятница, можно по чуть-чуть…
– Капитан, я бы с радостью с вами побеседовал, – вздохнул я. – Но дома меня ждет беременная супруга, и если я скажу ей, что задержался потому, что пил с капитаном из Боровского УВД, то мой будущий ребенок будет расти без отца.
– Да я понимаю, – кивнул помятый следователь. Он провел ладонью по рыхлому лицу, отошел на пару метров, затем вернулся ко мне и вдруг сказал, – знаете, Сергей Владимирович, я думаю, что Толик не убивал эту девушку.
Глава 11
Бармен поставил перед нами две кружки и протянул терминал. Когда я приложил карту и он отошел, я притянул кружку к себе и сделал глоток. Савельев в свою очередь приложился к кружке и выпил добрую половину, прежде чем я успел поставить свою на стойку. Он посидел еще несколько секунд, затем снова приложился и осушил кружку до дна. Отодвинув ее в сторону, он жестом попросил бармена повторить.
Я отхлебнул еще пива и спросил:
– Так что Вы думаете по этому делу?
– Может на «ты»?
– Давай. Так что ты думаешь по этому делу?
– Ох, – капитан пододвинул вторую кружку к себе. Он покрутил ее в руках, затем сказал, – знаешь, я не очень-то хожу в любимчиках у своего начальства. 11 лет в следствии, а все капитан. Уже должен был майора получить, но нет должности майорской, и все сижу в своем Боровске.
– Из-за того? – я указал на кружку.
– Да, в том числе, – согласился следователь. – В принципе, моему начальству плевать на мою красную рожу и плевать, пью ли я, если это не мешает делу. Но суть в другом на самом деле. Когда все по делу чисто и гладко, я начинаю задавать вопросы. А это мое начальство не любит.
– Капитан, – я хмыкнул. – Нигде начальство не любит, когда все чисто и гладко, а люди задают вопросы. Не думай, что это только в полиции так. Так что по этому делу?
– А, по делу… – капитан достал из сумки конверт и положил на стол. – Знаешь, в деле есть все: мотив, доказательства, подозреваемый который сознался в содеянном, но я все равно продолжаю задавать вопросы. Подполковник хочет, чтобы я побыстрее отправил дело в суд, а я все ковыряюсь и ковыряюсь в нем.
– И какие вопросы ты задаешь?
– Почему все так просто? – Савельев посмотрел на меня. – Почему все так очевидно: могила с фамилией этой Обуховой, ее телефон лежащий на столе, эти показушные угрозы в чате. Почему все так, как будто этот Толик хотел, чтобы его поймали?
– Слушай, ну судя по всему, этот Толик не особенно высокий интеллектуал. Он же кретин, твой полковник так и сказал. Да он и сознался, какие тогда сомнения у тебя?
– Сознался… – рыхлое лицо капитана тронула улыбка. – Сереж, ты знаешь, как в отделе сознаются? – Он осушил вторую кружку и снова показал жестом повторить. Повернувшись ко мне, он сказал, – когда ты сидел у меня и строил из себя мамкиного юриста, говоря про 51-ю статью Конституции, я не позвал оперов, чтобы выбить из тебя дурь, по одной-единственной причине: ты прилично выглядел. Вот и все. По твоим часам, по одежде и обуви было видно, что парень ты небедный и из Москвы. Работа у тебя солидная, выворачивать руки и бить дубинкой по почкам можно было, чтобы ты в задницу засунул себе свою 51-ю, но может быть так, что и себе дороже выйдет: не знаешь ведь сразу, какие у тебя связи. А Толик… – капитан презрительно фыркнул, – господи, просто местное быдло с судимостью. Кто там с ним кокетничать будет? Сломали его минут за 40, да он все и подписал.
– То есть так у нас работает система? Кто поприличней, еще подумаете бить в кровь или нет, а кто явно видно, что без связей и денег, то можно выбить все что угодно?
– Да, Сереж, система работает именно так, – кивнул капитан. – Знаешь, все и всегда говорят про ментовской беспредел. И очень часто по делу. Но я раскрою тебе тайну, среди всех силовиков менты самая слабая категория. Нас сажают все: свои же УСБшники, Следственный комитет, ФСБ… Посадить мента это отличная галочка. Террористов искать или с бандитов с крышей из мэрии это опасно, а какого-нибудь старлея или капитана посадить за взятку или превышение полномочий, так это за радость. Так работает система, поэтому мы приспосабливаемся. Мы оцениваем, кого можно ломать, а с кем беседы про 51-ю статью Конституции вести.
– Ладно, про боль полиции и несчастных ментов я понял, – сказал я. – А что с делом то?
– С делом все просто, – Савельев посмотрел на конверт. – Все есть, чтобы посадить этого Толика, и я его посажу. Но хочу спросить тебя, Сереж, а ты сам веришь в эту историю?
– Отчего мне не верить?
– Ну да, действительно, – покачал головой капитан. – А я нет. Я не верю, что это он убил, и я хочу разобраться в том, что произошло, прежде чем отправлю дело в суд, а Толика за решетку.
– А какие еще есть подозреваемые? – спросил я. – Кто еще мог это сделать, какой мотив? По твоей версии кто-то хочет подставить этого Толика и специально убил и закопал Марину рядом с его домом, чтобы подставить его? Оставил телефон и заявление, чтобы вы посадили именно
