арсеналу и как второй раз прижала меч к груди Райна.
«Тебе так хочется меня убить. Чего же ты ждешь?»
А я не сделала этого. Не смогла, хотя он не сопротивлялся и было легко ударить его прямо в сердце.
Ничего-то я не смогла: ни вернуть отцовский трон, ни отомстить за смерть Винсента.
Я сглотнула. Вернее, попыталась.
Словно почувствовав, что мне тяжело глотать, Райн закрепил повязку и подал мне стакан:
– Вода.
Я уставилась на него, и он нахмурился.
– Ты что? Думаешь, я решил тебя отравить?
Если честно, да. Так я и думала. Я же сбежала. Потом сражалась с ним. Райн и его придворные не знали о моей роли в произошедшем, иначе бы сейчас я находилась не в своей спальне, а в застенке, скованная по рукам и ногам.
Райн негромко рассмеялся. Смех его был каким-то теплым. Я ощутила это спиной.
– Ну у тебя и лицо, – покачал он головой. – Пей, не бойся.
Мне отчаянно хотелось пить, и потому я осушила стакан.
– Удивительно, сколько бед может наделать стрела какого-то солдата, – сказал он.
Райн и сам был перевязан в нескольких местах. Вставая со стула, он поморщился. Я испытала прилив гордости. Его раны почти зажили, но на щеках еще оставались следы ожогов от Ночного огня. В том месте, где я его ранила, повязка была темной от крови.
Проглотив воду, я наконец почувствовала, что могу говорить.
– У тебя нет более важных дел, чем играть в сиделку?
– Как всегда, ты весьма оригинальным образом выражаешь благодарность.
– Я просто…
«Удивлена».
– А если я скажу, что все сиделки тебя боятся? Королева, которая, вызвав Ночной огонь, пыталась уничтожить ришанскую армию.
– Что ж, правильно делают.
Зато я поступала неправильно, подыгрывая ему. Снова те же игры, как на Кеджари.
Голова раскалывалась. Я села и зашипела от боли, ударившей в бок. Райн был прав: тот солдатик прилично попортил мне жизнь.
– Стрела была заговоренной. Магия крови, – сказал он, словно прочитав мои мысли.
Эти подлые кроверожденные.
Я вспомнила атаку на арсенал, подкрепление кроверожденных, и меня накрыло холодным ужасом. Солдаты Джесмин по силе и численности не уступали ришанам и смогли бы взять верх. Но появление кроверожденных склонило чашу весов в сторону противника. Они действовали умело и жестоко.
Райн стоял у окна моей спальни и смотрел на панораму ночного Сивринажа. Может, пытался рассмотреть хиажские тела, которые наверняка развесили по всем городским стенам?
Он ничего не говорил. Я тоже молчала. Не хотела доставлять ему удовольствие вопросами.
Повернувшись, он внимательно посмотрел на меня. Руки в карманах. Вид усталый. Никакого королевского блеска. Сейчас он был похож на Райна, с которым я делила жилье в Лунном дворце. Мне казалось, того Райна я успела изучить.
Лицо у него было не только усталым, но и суровым.
– Я знаю, о чем ты хочешь спросить, и потому скажу сам. Мы не взяли в плен ни одного хиажа. Погребли несколько десятков убитых. Может, тебе будет приятно узнать, что ришан погибло не меньше, чем хиажей. Думаю, порадует тебя и известие об уничтожении арсенала. Мы потеряли значимое хранилище оружия. На восполнение запасов уйдет почти год.
Я пыталась никак не реагировать на его слова.
Ничего приятного я не узнала. Я угробила солдат, которых у нас и так было мало. Не скажу, чтобы они погибли напрасно, но результат был ближе к ничьей, чем к победе, которой я жаждала.
А я осталась жива, попав в плен.
В плен… но живая, как ни странно.
Я хмуро оглядела себя. Повязки на теле. Затем посмотрела на склянки с лекарствами, занявшими прикроватный столик.
– Тебе было бы куда выгоднее дать мне умереть, – сказала я.
Райн скрестил руки на груди и нахмурился:
– Тебе тоже было бы куда выгоднее убить меня в арсенальном коридоре. Почему ты этого не сделала? Я ждал ответного удара.
«Хороший вопрос, маленькая змейка, – прошептал Винсент. – Почему? Ведь у тебя была прекрасная возможность».
По правде говоря, я сама не знала, что же остановило мою руку. Вернее, убеждала себя, что не знаю, – так было легче, чем признать нежелание воспользоваться выпавшим шансом.
Я промолчала.
Лицо Райна стало серьезным. Он повернулся к окну, погрузившись в раздумья. Судя по всему, хотел что-то сказать, но не смог, помешала вдруг промелькнувшая мрачная мысль.
– Нам надо кое о чем поговорить, – помолчав, произнес Райн.
Это мне совсем не понравилось.
– И о чем же?
– Потом.
Он посмотрел на меня, а затем направился к двери.
– Отдыхай. Я вернусь за тобой.
– Вернешься за мной? – переспросила я. – И куда ты меня поведешь? Или понесешь?
– Я сказал: нам надо кое о чем поговорить.
Он ушел, больше не взглянув на меня.
Верный своему обещанию, Райн через несколько часов появился снова. У меня болело все тело. Голова раскалывалась. Кое-как я ухитрилась встать с постели и одеться. Я надела кожаные доспехи, хотя на свежие раны это было чувствительно.
Даже когда замок принадлежал Винсенту, я постоянно носила доспехи. Ни на мгновение не позволяла себе забыть о том, что нахожусь среди хищников и здесь, в своем доме. Но с недавних пор я дала слабину. Обленилась. Твари, окружавшие меня, были кровожаднее прежних. Но я настолько ушла в свое горе, что не заметила, как стала надевать что-то из шелка и хлопка, практически сделав себя добычей.
Больше такого не будет.
Вернувшись, Райн смерил меня взглядом и удивленно вскинул бровь:
– М-да.
– Что?
– Да ничего. Ты выглядишь так, словно готова ринуться в бой.
Я бесстрастно посмотрела на него. Мы вышли за дверь и направились по коридору.
– Куда идем? – поинтересовалась я.
– В уединенное место, где можно поговорить.
– Мои апартаменты не годятся для таких разговоров?
Он как-то странно на меня посмотрел.
– Не вести же мне Септимуса к тебе.
Душа у меня ушла в пятки. Я замедлила шаг.
– Значит, встречаемся с Септимусом.
– К сожалению.
Украдкой я взглянула на Райна. Он смотрел перед собой. Лицо у него было напряженным.
Мне стало не по себе. Что-то здесь не так. Райн не собирался меня казнить, в противном случае он сделал бы это раньше. Он бы не стал тратить на меня время и лекарства, возясь с перевязками. А пытки?.. Такое вполне возможно. Сам Райн не будет меня пытать, а вот Кетура или кто-то из генералов не откажутся; особенно если им известна моя роль в нападении на арсенал. Так поступил бы любой король… должен был бы поступить, столкнувшись с предателем в своих рядах.
