никто из нас не ранил другого. Ночной огонь на лезвии ее меча, конечно же, воздействовал на меня. Но ее удары были половинчатыми и вызывали лишь царапины, если мне не удавалось их отвести.
Двигалась она быстро. Слишком быстро. Скорость нарастала, словно Орайя выпускала свою магическую стихию на волю, ослабляя управление.
Ночной огонь полыхал все ярче.
Три удара подряд. Последний был таким стремительным, что я не успел увернуться, и ее меч прочертил по мне линию от плеча до бедра.
Напрасно она думала, что я не увижу, как она поморщилась, увидев кровь.
Я обратил замешательство Орайи против нее, нанеся контрудар. Мы поменялись местами. Теперь она находилась спиной к стене и не успела взмахнуть мечом, как я припечатал ее к камню.
Ночной огонь был настолько ярким, что я не видел ничего, кроме лица Орайи.
Она. Завораживающая и смертельно опасная. Даже ее ненависть была неотразимо красивой.
Мы стояли, запертые магией в своем поединке, и оба тяжело дышали. Казалось, мы снова были на Кеджари. И еще возникло ощущение, будто я сражаюсь с зеркалом.
– Ты сдерживаешься, – сказала она.
У меня в груди кольнуло. Призрачная рана, которой не существовало.
– Ты тоже, – улыбнулся я, наклонившись ближе.
Мои губы почти касались ее кожи. Возникло мимолетное желание закусить зубами мочку уха. Желание прильнуть к ее горлу было еще неодолимее. Ее запах, ставший сильнее, чем прежде, мешал сосредоточиться.
– Тебе так хочется меня убить, – прошептал я. – Чего же ты ждешь?
Я не двигался, но чувствовал холодок ее меча, прижатого к моей груди. Острие угрожало распороть мне кожу. Я отстранился, чтобы взглянуть на Орайю. Наши лбы соприкоснулись. Ее глаза, большие и круглые, как луна, смотрели на меня.
Иногда у меня возникало ощущение, что я знаю ее лучше, чем кого-либо. Иногда она представлялась мне сплошной тайной. Сейчас я испытывал оба состояния. Ее скрытая боль стала слишком очевидной, и тем не менее рука, сжимавшая меч, дрожала. Вопрос, ответа на который я не знал.
У меня по животу потекла струйка крови.
Учащенное, сбивчивое дыхание Орайи смешалось с моим.
– Так что? – хрипло спросил я. – Принцесса, ты намерена меня убить?
Вот что интересовало меня всерьез. Возможно, эта ночь поставит точку.
Орайя молчала. Точнее, рычала, скрипя зубами. Пламя окружало ее, словно объятия любимого.
Еще одна струйка крови скатилась по моей груди.
Орайя не шевелилась.
Она этого не сделает.
Она этого не сделает.
Я вдруг с предельной ясностью это понял. Я получил подтверждение того, что вызывало у меня искреннее замешательство, поскольку у Орайи были все основания меня убить.
На мгновение ее гнев сменился чем-то другим. Она даже закрыла глаза и отвернулась, чтобы скрыть это от меня, однако я сжал ей подбородок и развернул лицом к себе.
Я приоткрыл рот.
И мне в лицо брызнула кровь. Орайя дернулась от стрелы, застрявшей в ее теле.
Глава одиннадцатая
Орайя
Ну и дура же я! Позволила себе отвлечься и не увидела пущенной стрелы. А когда увидела, было слишком поздно.
Кровь я ощутила раньше, чем боль. Под руку текло что-то густое, теплое и влажное. Рука по-прежнему была поднята и сжимала меч.
Боль заставила разжать пальцы. Меч с лязгом упал.
Неожиданно тело пришло в движение, не вдоль стены, а как-то вбок и без моего контроля скользнуло вниз.
Райн подхватил меня и заслонил собой. Его мощное, подсвеченное пламенем тело нависло надо мной.
– Ты что, драть тебя, себе позволяешь?! – закричал он.
Я напрягла зрение, пытаясь что-то увидеть сквозь дым. Увидела. Молодой кроверожденный солдатик съежился под сердитым взглядом Райна. Парень только сейчас понял, в кого он стрелял, и его глаза округлились от страха.
– Она… напала на вас, – запинаясь, произнес солдат.
Райн обрушил на кроверожденного поток ругательств. У меня в голове они превращались в словесную кашу. В коридоре замелькали силуэты. Тоже кроверожденные? Подкрепление. Мне самой захотелось выругаться.
Я зажала рану. Кровь лилась ручьем. Кровь всегда была моей слабостью, и тело полувампирши тут ни при чем. Мне казалось, она при первой возможности готова вылиться полностью, без остатка.
В клубах дыма я увидела притаившуюся фигуру. Джесмин. Я сразу ее узнала. Она внимательно смотрела на меня и ползла вперед. Райн тем временем продолжал распекать солдата.
Джесмин подползла ближе, но я покачала головой.
Она удивилась и, сощурившись, недоверчиво посмотрела на меня. Я снова покачала головой, на этот раз жестче, отдавая ей бессловесный приказ: «Уходи. Немедленно».
С ришанами мы бы еще как-то справились, но раз здесь появились кроверожденные, Джесмин и ее солдат – моих солдат – выкосят под корень.
Она все-таки подползла еще ближе. Дым рассеялся, и я увидела в ее глазах протест. Молчаливый вопрос: «А как же ты?»
Я попыталась взмахнуть рукой. Движение оказалось непосильным. Меня замутило. В глазах потемнело.
Момент потери сознания я не запомнила. Очнувшись, я обнаружила, что лежу на полу и смотрю в глаза склонившегося надо мной Райна. Он что-то говорил, но я не понимала. Меня это не волновало, я чувствовала, что снова теряю сознание.
Не хотелось, чтобы его глаза последовали за мной в забытье.
Только они последовали все равно.
Глава двенадцатая
Орайя
Впервые за эти недели мне не снился Винсент. Вместо него я видела во сне Райна. Я вонзала меч ему в грудь и смотрела, как меняется его лицо, когда наступает смерть.
Этот сон повторялся без конца.
Открыв глаза, я увидела знакомый стеклянный потолок лазурного цвета. Лицо мертвого Райна померкло, растворившись в разбросанных по потолку серебряных звездах. Я попыталась шевельнуться, и тело отозвалось острой болью в боку.
– Тебе еще рано двигаться.
У меня болела грудь. Было больно слышать голос Райна. Понадобилась целая минута, чтобы собраться с духом и повернуть голову. Я почти ожидала увидеть его таким же, каким он представал в моих кошмарах. Мертвым, с торчащим из груди мечом. Моим.
Но нет, Райн был вполне живым. Он сидел у кровати, склонившись надо мной. Я поняла причину острой боли: он перевязывал мне рану и…
Богиня!
Я смущенно дернулась, сообразив, что на мне ничего нет, не считая повязок на груди.
– Сейчас ты находишься в самом соблазнительном виде, – усмехнулся Райн.
Ответить бы ему какой-нибудь ядовитой фразой, но мозг работал скверно, и мысли текли медленно, словно пробиваясь сквозь ил.
– Тебе дали лекарство, – сообщил Райн. – Подожди немного.
Матерь, у меня болела голова.
Я помнила атаку. Помнила, как бежала по
