замерла и с сожалением выдохнула ему в ухо, так, что стало щекотно.
- Ты опять прав, Вольфхарт, - София отстранилась, но сильного разочарования в ее голосе Диджле не услышал и немного обиделся. - Но что нам теперь делать?
- Есть нож. Мы можем сбежать.
- Сбежать… - повторила девушка и села рядом с ним, обхватив руками колени. Она казалась такой красивой и несчастной, что Диджле захотелось немедленно вывести ее отсюда, повергнув всех негодяев в смертное царство. Он был согласен даже мириться с именем, похожим на собачий лай, лишь бы она улыбнулась.
- Они принесут еду, и я выйду зарезать их, - твердо сказал он. – Мы спасемся и пойдем к твоим родственникам. Я могу ходить по лесу.
- Но мои туфли почти развалились, - София уткнула лицо в колени и хитро на него косилась. Прядь темных волос закрыла любопытный девичий глаз, и Диджле неловко отвел ее. – Я не смогу долго идти.
- Я понесу.
Она было засмеялась, но потом вновь вздохнула.
- Мы ослабели на здешней еде. Сколько прошло времени с заточения? Неделя, две, два дня? Я не знаю. И если они перестанут давать нам еду, как мы сможем подстеречь их, чтобы вырваться?
- Тебя кормить будут, - упрямо возразил Диджле. Сам он готов был жить на одном упрямстве, лишь бы выйти на солнечный свет. Аллах любит смелых и милосердных и, быть может, простит его за нарушения молитв, если он спасет девицу. – Я обещаю, - начал он по-немецки, запнулся и повторил на родном языке, - я клянусь тебе, что ты будешь жить свободно, не в плену у шелудивых псов, которые по ошибке называются людьми. Клянусь именем Пророка и своей жизнью, клянусь честью моей семьи, клянусь солнцем и луной – пусть не будет мне покоя ни под солнцем, ни под луной, если я нарушу клятву.
- Как мрачно звучит твой язык, - сонно проговорила она. – Это ты рассказываешь, что сделаешь с ними? – София неожиданно передернулась и прижалась к нему, должно быть, до нее дошло, что могло бы с ней стать, если бы не Диджле.
Диджле пожал плечами.
- Мы спасемся, - повторил он еще раз, и от слов стало легче. Он был верным псом, готовым лечь костьми, лишь бы спасти ее. Ему самому умирать проще, хоть и томит сердце одна мысль об этом – родные давно его оплакали, названный брат невесть где, жив ли? А больше он никому не нужен.
Ни единому человеку на белом свете.
Глава 10
Названный брат был жив.
Больше того, на здоровье Лисица тоже не жаловался – умелая Анна-Мария позаботилась, чтобы синяки сошли быстро и быстро зажили ссадины. Милая девица оказалась прирожденной лекаркой, и пусть ее некоторые методы были далеки от просвещенной медицины и порой даже жестоки – они помогали встать на ноги. Отец девушки, почтенный и скуповатый саксонец, торговавший тканями, не пришел в восторг, когда увидел, кого привела с улицы дочь, но христианское смирение и милосердие не позволили отказать страждущему в помощи и крове. Он чуть смягчился, когда узнал, что Лисица – тоже лютеранин, но с этого мгновения счел нужным наставлять и поучать его, как старший – младшего. Лисица слушал его будто бы серьезно, но, когда почтенный Вильгельм Конрад Дом отворачивался, он подмигивал его дочери, и та заливалась краской – от того, что чувствовала себя соучастницей такого непочтения. Было им и что скрывать от сурового родителя. Несмотря на твердые убеждения и набожность, Анна-Мария была девушкой, и девушкой страстной, склонной к амурам – тот самый случай, когда природа сопротивляется самому строгому воспитанию. Не то, чтобы Лисица нарочно намеревался ее соблазнить, но все получилось само собой через неделю их знакомства, и теперь они иногда тайком встречались по ночам, опасаясь быть застигнутыми.
Господин Дом отдал Лисице, в очередной раз назвавшемуся именем Иоганн, на этот раз Фуксхаузер, старую одежду и обувь и несколько раз предлагал обратиться к местным гренцерам, чтобы те поймали разбойников, его ограбивших, но Лисица отказывался, поясняя, что тогда надо идти к военному начальству и не с пустыми руками, а поскольку у него нет теперь даже кошелька, то делать в приемной у знатного господина нечего. После последнего из разговоров милостивый покровитель неопределенно хмыкнул и предложил ему поработать у него за кров и еду – вести книгу заказов и помогать развозить товары, которые приходили из самых различных мест Империи и из-за ее пределов. Отказываться Лисица не стал, самое время было чуть передохнуть, найти должника и спасти бестолкового османа, о котором он не забывал до сих пор – больно нехорошо получилось с той карточной игрой.
Пару раз, во время поездок, он видел Иеронима Шварца – теперь тот выглядел так гордо и недоступно, несмотря на свою скромную должность, что сложно было поверить, будто тот связан с разбойниками. Окольными расспросами Лисица узнал, что время от времени, не реже раза в две недели, Шварц уезжал отдыхать в охотничий домик в горах, к давнему другу, и возвращался, нагруженный трофеями, которые презентовал сильным мира сего. Может быть, это и было тем секретом, что его любили и не могли поверить в его связь с разбойниками, которые часто хозяйничали на здешних дорогах.
Эти люди воистину были головной болью капитана местного гарнизона. На них устраивали облавы, пытались предупредить новые нападения, усиливали патрули, пару раз удавалось поймать мелких сошек и вздернуть их на обочине в назидание прочим, но главная гидра непременно оказывалась цела и выбрасывала новые щупальца, а награбленные вещи то и дело
