Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
в этом горе так, как она.
Гриша был растерян, не знал, что с этим делать. Он пытался воззвать к материнским чувствам Маши, но и на Гулю Маша перестала обращать внимание. Манефа ругалась, не понимая, ребенок-то почему должен страдать. Все было бесполезно.
Григорий Петрович с сыновьями с головой ушли в работу, стараясь проводить больше времени на бирже, в магазинах и винных погребах. В темной и давящей горем атмосфере дома было нелегко находиться.
Анна Федоровна опять слегла. Она не могла перенести смерть младшего внука и видеть страдания невестки. Известие о разводе внучки Агриппины Растеряевой с ее мужем, дворянином Виктором Владимировичем Зеге-фон-Лауренбергом, которого суд признал несостоятельным должником, похоже, стало последней каплей. Поношенное сердце не выдерживало таких нагрузок, и Анна Федоровна тихо ушла в сентябре. Заснула и не проснулась. Вместе с мужем и детьми ее оплакивало свинцовое питерское небо.
Казалось, в доме на Биржевой линии никогда больше не поселятся счастье и радость.
Смерть свекрови не всколыхнула Марию Андреевну эмоционально. Она стала еще более безучастной ко всему. Молодая женщина лежала неделями в кровати, не расчесываясь и часто отказываясь от еды. Она стала бледнеть и чахнуть. Врачей очень тревожило ее состояние. Они уже открыто предрекали, что она вгонит себя в чахоточное состояние. Один из докторов заметил, что такая реакция на горе, пусть и большое, не является нормой, намекая на душевное расстройство. Григорий Григорьевич не стал его дослушивать и проводил из дома поскорее. Но сам он был не на шутку встревожен.
С развитием осени вместе с солнечными днями таяли и надежды.
Одним серым ноябрьским днем в гости к Маше пришла Мария Степановна. Она бойко рассказывала какие-то новости, как будто Маша ее слушала, как раньше, словно ничего не случилось. Манефа разбирала вещи в комнате. Вдруг в детской комнате заплакал Гуля. Манефа рванулась бежать к ребенку. Но Мария Степановна преградила ей путь. Гуля ревел все громче. Он был не плаксивым ребенком, было понятно, что что-то сучилось. У Манефы сердце кровью обливалось. Она пыталась вырваться из крепких объятий Марии Степановны. Но та не пускала ее. Гуля все больше заходился в истошном крике.
Глава III
I
Гуля истошно кричал один в детской комнате. Мария Степановна с трудом сдерживала рвущуюся к нему няньку. Вдруг Мария Андреевна словно очнулась, встала с кровати и, покачиваясь, поспешила к Гуле в комнату.
Мария Степановна и Манефа последовали за ней. Они зашли в детскую и увидели Машу на коленях перед своим малышом. Она крепко обнимала его. Гуля показывал ей прищемленный палец. Мама, плача, целовала его.
Успокоив сына и выплакавшись, Мария Андреевна заявила, что она голодна и ей нужно принять ванну. Манефа заметалась, от счастья не зная, за что хвататься – подать Машеньке покушать или готовить ей воду для купания. Наконец-то ее девочка снова была с ней.
Мария Степановна была удовлетворена результатами своего эксперимента. Он был безусловно не лишен риска. Но результат того стоил.
– Ух, дьяволица, – прошептала Манефа ей вслед с некоторым восхищением, когда та раскланялась и поспешила домой.
Когда мужчины вернулись домой, они чуть не попадали от удивления – за столом спокойно попивали чай Елена Ивановна и Мария Андреевна. Словно не было нескольких месяцев Марии Андреевны вне жизни, эмоций и сознания. Она повернулась к Грише и улыбнулась. Маша была еще бледна, слаба, но она была живая. Григорий Григорьевич подбежал к ней, схватил ее и прижал к себе.
Следующей осенью произошло крушение поезда, в котором ехала царская семья. Погибло несколько человек из прислуги, но сам государь и его семья выжили. Говорят, что император держал крышу выгона на своих плечах, пока не прибыла помощь и не вытащила всех домочадцев из-под завалов. В это верилось без труда – Александр III был великаном и богатырем. Учитывая, что никто из членов царской семьи не погиб, Григорий Григорьевич решил не рассказывать Маше об этом крушении, чтобы не наносить удар по ее медленно восстанавливающему психологическому равновесию. Тем более Маша снова ждала ребенка.
В январе 1889 года у Маши и Гриши родился еще один сын – Сергей. Несмотря на переживания Марии Андреевны, беременность и роды прошли без особых осложнений. Малыш с самого рождения был активным и требовательным, на эту жизнь у него явно были планы.
Но и в этот раз не обошлось без бед и печалей. Через несколько дней после рождения Сережи умер отец Маши – Андрей Иванович Дурдин. Это был удар не только для Марии Андреевны, но и для Григория Петровича, который проводил в последний путь жену и многих друзей. И вот теперь Андрей. Григорий Петрович чувствовал близкое дыхание костлявой. Ему не было страшно. Он прожил длинную и безумно интересную жизнь. Было что оставить детям и внукам. И все-таки так хотелось еще немного побыть с ними. Увидеть, чего они добьются. Стать свидетелем технического прогресса, который вот уже шагнул на порог. Поэтому он запрещал себе думать о смерти.
Мария Андреевна не успела оплакать отца, как пришла печальная весть из Австрии. В Майерлинге покончил с собой кронпринц Рудольф, сын австрийской императрицы Сисси. Той самой, на которую с детства хотела быть похожа Мария Андреевна. Опять же обстоятельства этого самоубийства были весьма подозрительными. Кронпринц убил не только себя, но и свою любовницу Марию Вечёра. Молва тут же провозгласила это убийством. Но кто это сделал, если не сам Рудольф, кому это было выгодно, так и не было выяснено. Страшная, но в то же время романтическая история.
Мария Андреевна была в жутком состоянии духа. Она начала придумывать какие-то знаки. В ужасе она пыталась объяснить Грише, что смерть отца и смерть в Майерлинге – это дурные знаки для Сережи. Ему грозит смертельная опасность. Григорий Григорьевич понимал, что, пережив все потери, Маша теперь во всем будет видеть предвестников беды. Поэтому он пытался нежностью и заботой отвлечь ее от дурных мыслей.
Сережа кушал с аппетитом и рос не по дням. Постепенно страхи стали отпускать Марию Андреевну.
II
За всеми трагическими событиями Григорий и Мария Андреевна не заметили, как выросла их племянница Лиза, дочка Александра Григорьевича.
Она стала прехорошенькой девушкой, за которой увивались толпы кавалеров на балах. Она казалась равнодушна к ним, но вот однажды она пришла в комнату Марии Андреевны посекретничать.
– Муся, расскажи, как вы встретились с дядей Гришей? – она уселась на пуфик в ногах Марии Андреевны, которая убирала свои шикарные волосы.
– Это было почти десять лет назад, на балу у Петра Степановича.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
