их лиц, потому что наслаждалась её успокаивающими прикосновениями и хотела всегда помнить об этом.
— Я ещё не умерла, Кристиан. Помни, кто родитель.
Хотя её голос звучал твёрдо, она хрипела между каждым словом.
— Мама, — произнесла женщина, прежде чем схватить меня за плечо и рывком поставить на ноги. Затем я встретилась взглядом с моей тётей Ташей.
— О, это ты, — сказала она, отпуская меня и вытирая руку о свой безупречный брючный костюм, прежде чем обратиться со своим следующим заявлением к моему отцу. — Почему она здесь?
— Таша, — сказал папа, и вся усталость в мире навалилась на его плечи.
— Она здесь, потому что я хочу, чтобы она была рядом, — ответила бабушка позади нас.
— Мама, прекрати снимать кислородную маску, — приказала моя тётя, едва взглянув на свою мать.
В палату вошёл мужчина в накрахмаленном белом лабораторном халате.
— Я здесь, чтобы проведать пациентку, — сказал он.
Тётя Таша кивнула и вывела меня из комнаты, крепко схватив за бицепс. Но с меня было достаточно грубого обращения. Я отмахнулась от неё и изобразила на лице бешеные собачьи глаза.
— Пожалуйста, девочка, — она закатила глаза. — Если у кого и есть право злиться, так это у меня. Если ты думаешь, что твоё присутствие здесь принесёт тебе часть семейного состояния, подумай ещё раз.
— Таша.
Мой отец подошёл и встал между нами.
— Кристиан. Если ты хочешь отдать своему отпрыску часть своей доли, это прекрасно. Но мы не будем отрезать для неё ещё один кусочек.
— Мама хотела, чтобы она была здесь.
С меня было достаточно. Я наклонилась вперёд, чтобы вернуться к разговору.
— Ты вообще заботишься о своей матери? Потому что я забочусь. Мне не нужны её деньги, чтобы любить её.
Она проигнорировала мои слова так же, как игнорировала меня всю мою жизнь.
— Ты ничего для меня не значишь. Ты просто маленькая неосторожность моего брата.
Я сжала руки в кулаки.
— Ты просто завидуешь, потому что, очевидно, твой ботокс заморозил не только твоё лицо и сердце, но и яичники.
Когда у нее отвисла челюсть, я хихикнула. Я ничего не могла с собой поделать. Столько лет я хотела отчитать её, и теперь я это сделала. Но даже я должна была признать, что это было подло. Позже я пожалею о своём заявлении. Ходили слухи, что её муж ушёл после того, как она несколько раз не смогла воспроизвести потомство. Но я устала от того, что меня считали никем, потому что я родилась.
— Ты маленькая…
Папа схватил её за руку, когда я поднырнула под неё. Они шёпотом кричали друг на друга, когда я вернулась в бабушкину палату.
Доктор уже выходил, и я остановила его.
— Как она? — спросила я.
— Ей становится лучше. Уровень кислорода в крови повысился, но мы продолжим давать ей немного, но с помощью носовой трубки вместо маски на всё лицо. Я осторожно надеюсь на полное выздоровление, — он похлопал меня по плечу. — Извините, я не могу остаться. У нас сегодня аншлаг.
Я мало что знала о пневмонии. Позже я посмотрю об этом в своём телефоне, чтобы в следующий раз, когда придёт врач, я смогла задать правильные вопросы.
Моей целью было сесть на стул рядом с бабушкиной кроватью, когда я взяла её за руку. Она улыбнулась, прежде чем закрыть глаза. Я достала из сумки компьютер и настроилась писать в своём блоге. Я не то чтобы путешествовала, но у меня была весёлая поездка.
Я поймала себя на том, что печатаю название «Холодное и бурное дорожное путешествие с горячим парнем». История, которую я рассказала, была достаточно правдивой, даже признавая жар, возникший между нами. Возможно, я проговорилась, что, по моему мнению, это, вероятно, было односторонне. Это был блог, и я не думала, что люди захотят иногда читать о моих проблемах с самооценкой. На самом деле, это не было целью моих постов. Я хотела вдохновлять людей путешествовать и рисковать.
Я печатала последнюю строку, когда кто-то произнёс моё имя.
Неподалёку стояла самая младшая из нас.
— Сестра, — сказала я, зная, что это заставит её съежиться. Я продолжила: — Что привело тебя в город? Разве ты не должна быть в колледже?
Она посещала колледж во Флориде.
— Занятия в колледже ещё не возобновились, но я здесь, чтобы удивить своего парня.
Конечно, она была здесь не ради бабушки. Я посмотрела туда, где она крепко спала.
— Не начинай, — сказала она, догадавшись, о чём я думаю. — Я здесь, не так ли, и я не удивлена, что ты увиваешься за Наной.
Я хотела быть милой, но мой счетчик дерьма был на пределе.
— И ты здесь, потому что чувствуешь запах денег.
Она закатила глаза, но не стала этого отрицать.
— И ты всегда будешь папиной ошибкой, о которой жалеет Нана.
Я поднялась на ноги и поставила свою сумку на стул. Я придвинулась к ней, чтобы не говорить громко.
— Я знаю, какого места мне нет в семье. Мне не нужно постоянно напоминать. Тебе не нужно беспокоиться о своём драгоценном наследстве. Оно твоё. С моей точки зрения, деньги никого не делают счастливым, учитывая, сколько вас.
— Неважно, — сказала она, закатывая глаза.
Я потёрла виски, желая хоть немного успокоиться.
— Разве мы не можем просто быть вежливыми ради бабушки?
— Хорошо, — произнесла она. — Как у неё дела?
После того, как я объяснила то немногое, что знала, она казалась немного более обеспокоенной.
Я уступила ей место, когда она подошла к бабушкиной кровати и тихо заговорила, хотя глаза бабушки были закрыты. Несколько минут спустя она посмотрела в мою сторону, прежде чем выйти из палаты.
В глубине души я бы хотела иметь хорошие отношения со своей сестрой, даже со сводной, но жизнь не всегда даёт тебе то, чего ты хочешь.
— Джо.
Голос бабушки был хриплым, но я выпрямилась на своём месте, чтобы она могла меня видеть.
— Не могла бы ты достать моё ожерелье вон из того ящика?
Она наклонила голову к прикроватному столику. Я вытащила ожерелье, которое было мне очень знакомо. На нём висели свадебные кольца бабушки и дедушки.
— Я хочу, чтобы это было у тебя.
Это застало меня врасплох.
— Я не приму.
— Ты примешь, — сказала она. — Стервятники кружат вокруг, и я хочу, чтобы оно было у кого-то, кто оценит его. Если я оставлю его на время своей смерти, кто знает. Я представляю, как юристы будут бороться за моё завещание, прежде чем моё тело остынет.
Я слышала историю любви моих бабушки и дедушки. Бабушка была состоятельной,
