видишь, что она творит? Ради бога, да будь же мужиком! Мэтт — твой самый старый друг, а ты обращаешься с ним, как с дерьмом! Позорище!
Она взяла Мэтта за руку, и они вместе ушли, оставив Бена смотреть им вслед. Когда они дошли до конца дорожки, дверь захлопнулась с ужаснувшей Мэтта решительностью.
Они молча шли к станции метро. Свинцово-серое небо и нерешительно накрапывавший дождь идеально дополняли их мрачное настроение. Они крепко держались за руки, словно ища друг у друга поддержки, ошеломленные произошедшим. Мэтт почувствовал, что Фрейя с тревогой поглядывает на него, и вдруг ощутил прилив любви к ней. Она была такой верной, такой доброй, такой разумной в сравнении со вспыльчивой Беллой. Теперь, когда Бен исчез из его жизни, она будет нужна ему больше прежнего. Стоя на платформе станции, он притянул Фрейю к себе и обнял.
— Я люблю тебя, — прошептал он ей на ухо. — Спасибо, что ты всегда рядом.
Он почувствовал, как она кивнула, прежде чем отстраниться. Она посмотрела на него глазами, полными слез:
— Я так тебе сочувствую, Мэтт. Понимаю, как тебе сейчас больно.
Мэтт с трудом проглотил комок в горле и кивнул:
— Мне немного жаль Бена. У меня хотя бы есть ты. А у него — только она, а она так… ужасна.
— И ребенок, — добавила Фрейя. — У него есть еще Элоди, не надо об этом забывать. Возможно, рождение ребенка все меняет, и ему просто хочется замкнуться в своем маленьком семейном мирке.
— Разве мы стали бы такими? Не думаю. Мы бы захотели делиться этим с родными, с друзьями. Ей же просто хочется, чтобы он полностью посвятил себя только ей.
Фрейя улыбнулась:
— Я тоже не думаю, что мы стали бы такими. Но, наверное, есть только один способ это проверить…
— Ты это о чем? — нахмурился Мэтт.
Фрейя игриво шлепнула его:
— Какой же ты глупый, Мэтт! Я о том, что не пора ли и нам завести ребенка?
Когда до Мэтта дошло, он расплылся в улыбке. Раньше он не чувствовал, что готов к этому. Был слишком занят карьерой, зарабатыванием денег, весельем. Но, глядя в открытое, доверчивое лицо Фрейи, он внезапно осознал, что больше всего на свете хотел бы увидеть собственное отражение в глазах их ребенка.
— Хорошо, — сказал он. — Вернемся домой и приступим?
Глава тринадцатая
Бен закрыл дверь, когда Мэтт и Фрейя дошли до конца дорожки. Задержавшись на долю секунды, чтобы собраться с мыслями, он повернулся лицом к Белле, в бешенстве смотревшей на него. Он почти физически ощущал жар, волнами исходивший от ее яростно сверкавших огромных темных глаз.
— Значит, ты обедал с Фрейей, так? — она скрестила руки на груди. — Мне ты, видимо, забыл об этом сказать.
— Я не забыл об этом сказать, Белла. Просто я знал, как ты к этому отнесешься, поэтому специально не стал говорить. В любом случае мы этого не планировали. Я просто столкнулся с ней на улице, и мы перехватили по сэндвичу. Только и всего.
Белла еле удержалась, чтобы не топнуть ногой.
— Только и всего?! Ты за моей спиной обедаешь с другой женщиной и жалуешься ей на меня!
Бен на миг прикрыл глаза, ощутив вдруг огромную усталость. Он вспомнил потрясенное выражение лица Мэтта, когда его прогнали с порога.
— Для начала, Фрейя — это не «другая женщина». Я давно ее знаю, и она мне скорее как сестра. И я не жаловался на тебя.
Белла выпятила нижнюю губу:
— Тогда что она имела в виду, когда говорила о твоей семье и о том, что у меня с ними проблемы?
Бен ответил не сразу:
— Просто она была очень удивлена, узнав, что мама и папа тогда еще не видели внучку.
Лицо Беллы чуть смягчилось.
— Почему ты ей об этом сказал?
Бен вздохнул:
— Потому что она спросила. Честное слово, Белла, ты делаешь из мухи слона.
— Ну… Просто мне не нравится мысль о том, что ты обсуждаешь меня за моей спиной. Впрочем, — продолжила она, явно желая сменить тему, — я оказалась права, и Мэтту с Фрейей я действительно не нравлюсь. Ты сам слышал, как она со мной разговаривала.
Дерзкие нотки в ее голосе сменились на торжествующие.
Бен подумал, но не стал говорить, что по своим меркам Фрейя проявила удивительную сдержанность. Он хотел броситься за ними, извиниться и объяснить, что для него встреча с ними обернулась бы бранью, ворчанием и долгой ссорой.
Перед их приходом Белла закатила жуткий скандал с воплями и плачем, утверждая, что она плохо себя чувствует, а он, как всегда, ставит своих приятелей выше нее и Элоди. Никакие убеждения и мольбы с его стороны не в силах были его успокоить, и он постоянно поглядывал одним глазом на часы, зная, что друзья должны вот-вот прийти, а другим — на бьющуюся в истерике жену. В конце концов у него не осталось иного выбора, как пообещать ей, что он отошлет друзей обратно, хотя для него это было словно удар ножом в сердце. Он любил Мэтта. И Фрейю он тоже любил. Но Белла была убеждена, что в его жизни недостаточно места одновременно и для них, и для нее.
Он провел ладонью по лицу.
— Ну, теперь они ушли, и ты можешь вернуться в постель и спокойно поспать, пока твое недомогание не пройдет.
Белла тут же просветлела, все следы прежних слез и страданий тут же испарились.
— Нет, все хорошо, — радостно ответила она. — Мне уже намного лучше.
Домашний телефон звонил вовсю, когда Бен вошел в кухню. Белла спокойно сидела у стола, уткнувшись в мобильный, а Элоди лежала на деревянном настиле манежа, радостно гуля и хватаясь за погремушки и зеркальца, развешанные над ней.
— Почему ты не берешь телефон, милая? — спросил он, хватая трубку.
Экран показывал, что звонит его мать. Белла улыбнулась ему, но не ответила. Бен вздохнул и нажал на кнопку, чтобы принять вызов.
— Привет, мам! Как ты?
Голос Джо звучал приглушенно:
— Привет, милый. Прости, что звоню…
— Глупости! — Бен нахмурился, предчувствуя дурные вести. — Все хорошо?
— Нет… — Джо замолчала, чтобы сдержать рыдания. — Бен, я в больнице. У твоего папы сердечный приступ.
Колени Бена подогнулись. Опустившись на кухонный стул, он пытался осмыслить слова Джо:
— Сердечный приступ?
— Да, — он услышал, как на другом конце провода Джо шмыгнула носом.
— Боже! Сильный? — Бен украдкой бросил взгляд на Беллу, которая наблюдала за ним, нахмурив брови.
Джо снова расплакалась:
— Не знаю, но, кажется, все очень плохо! Бен… Что мне
