неспешно ведет меня к лифту.
Глава 22. Нелюбовь
Елена
Падаю на кровать, закрываю глаза и растираю тяжесть в висках. Гложет чувство вины перед Никитой. Он был прав про саудитов и жен. Главное, что он тоже видел Мансура с этой арабкой. Боже, какой же стыд!
— Что это вообще сегодня было? — набрасывается на меня Тамара, когда мы доходим до номера.
И как объяснить, когда сама ничего не понимаю.
— Мы пересеклись в лифте, — бурчу я.
— В смысле пересеклись? — не собирается отставать товарка.
— В смысле поцеловались.
— И он сразу решил на тебе жениться? — Тамара вздергивает бровь.
— Сама в шоке, — отвечаю честно, — как понимаю, для него вообще жениться не проблема. Сколько там у них может быть жен одновременно?
Тамара вздыхает и садиться ко мне на кровать. Берет мою ладонь и зажимает в своих руках.
— Он тебе хотя бы нравится? Ну что я спрашиваю? Конечно да. Ты же с ним поцеловалась в лифте.
Воцаряется тишина. Тамара мнет мою руку в ладонях.
— И что ты собираешься делать? — раздается вопрос, который пульсирует у меня в голове.
— Ничего.
— Он же планирует тебя выкрасть из Сирии.
— Я не собираюсь пополнять собой гарем.
— Я бы не была такой категоричной, — пожимает плечом Тамара, — он безумно красив и богат. У каждого свои недостатки. Если бы у него не было гарема, был бы слишком нереален. А так вполне земной мужик.
Смотрю на девушку неверящим взглядом. Недостаток? Спать одновременно с разными женщинами? Это не просто недостаток, а неисправимый порок.
— Ловеласа ты называешь просто земным мужчиной? Для любой нормальной женщины такой типаж табу.
— Прости, но я не понимаю истерию вокруг, как ты выразилась, ловеласов. Бабы живут с алкоголиками, уродцами, тупыми и драчливыми. При этом главная причина всех разводов — супружеская измена. Мне кажется, это какая-то нездоровая деформация сознания. А если посмотреть на ситуацию с позиции диалектического материализма, то просто мелкобуржуазный инстинкт. Стремление контролировать мнимую собственность.
— А как же любовь, Тамара? — раздраженно выдаю я. — Измена признак нелюбви.
— Признаков нелюбви до фига и больше. В большинстве браков никакой любовью не пахнет. Это не мешает терпеть друг друга всю жизнь. Думаю, измена пробуждает в этих мертвых отношениях хоть какие-то чувства. Вносит оживление в затхлый мирок.
— В затхлый мирок? — взрываюсь я. — Да меня просто разрывает от боли.
— Что и требовалось доказать, — отмахивается Тамара. — Ты не можешь любить первого встречного. Это не страдания от любви, а просто страх потери. У тебя с момента венчания возник мелкособственнический инстинкт, и ты боишься потерять свою собственность.
Просто закрываю лицо руками. Спор бесполезен. Она не понимает, что значит для меня мой маг. А я не могу рассказать подробности. Эта дискуссия не имеет смысла.
А что, если это все-таки не он? С ужасом понимаю, что теперь мечтаю, чтобы это был не он. Хочу защитить свой идеал, моего совершенного бесплотного идола от всей этой физиологической грязи. Если это он, я просто разочаруюсь во всех мужчинах сразу.
Глава 23. Допрос
Мансур
Имам свел меня с нужным человеком. Во время непродолжительного разговора он выдал мне полный план действий. В итоге — сотрудники сирийских спецслужб, которые должны следить за советской делегацией, теперь за небольшой бакшиш работают на меня. Если все закончится успешно, нужно будет переманить этого сирийца в мою службу безопасности.
Я знаю каждый шаг Латифы. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Сразу хочется этот каждый шаг контролировать. А это очень плохая идея, нельзя раньше времени показывать свой интерес.
Выполняю свою часть плана. Посещаю адрес женщины легкого поведения и предлагаю ей заключить временный исламский брак. Уловка, которую используют правоверные мусульмане, чтобы насладиться продажной любовью. У меня же другая цель. Нужно прикрытие для притупления бдительности комитетчиков, которые следят за советской делегацией.
Покупаю Медину на трое суток и тут же еду с ней в нужный отель. К счастью, номер рядом с Латифой свободный. Заселяемся. Сразу проверяю балкон. Перегородка декоративная. Легко можно перелезть из одного номера в другой. Злоупотреблять этим не следует. Важно не попасться до решающего часа.
Медина уже сняла абайю и развалилась на кровати в откровенном наряде.
— Муж мой, не хочешь отдохнуть? — смотрит черными возбужденными глазищами и принимает соблазнительную позу.
Смотрю сквозь куртизанку. Сажусь в кресло и беру с тумбочки телефон. Не то, чтобы я брезговал развратными женщинами. У нас с братьями есть оазис в пустыне с гаремом. У каждого свой пул невольниц. Периодически мы туда наведываемся. Но в оазисе работает врач и есть уверенность в стерильности наложниц. Сейчас у меня такой уверенности нет.
Набираю номер и выслушиваю доклад о Латифе. Сейчас завтракает в ресторане. Требую, чтобы свернули горы, но в лифт девушка должна войти одна. Спешу вниз и дожидаюсь окончания трапезы.
Проникаю за Латифой в кабину. Встаю сзади и дышу позабытым ароматом. Пах моментально реагирует напряжением. Сердце усиленно гонит кровь. Сейчас случится момент истины. В ближайшие минуты я узнаю, будет ли девушка со мной добровольно или активируется план с похищением.
А дальше происходит волшебство. Латифа моментально признает мою власть, и мы сливаемся в нечто энергетически целое. Как части одного пазла, как сцепка Инь и Ян. Я почти кончаю, когда доставляю ей удовольствие. Это какая-то новая реальность, где вечная радуга и вечный Диснейленд.
Захожу в номер и скольжу взглядом по Медине. Мне необходима разрядка. Но сейчас пользоваться услугами шармуты кажется почти что святотатством. Заворачиваю в ванную и выбираю холодный душ.
***
После никаха спешу в гостиницу. Почти что лечу на крыльях Микаиля. Думал, что три дня будет мало, но получил Латифу за сутки. Если это не воля Аллаха, то как происходящее можно назвать?
В холле натыкаюсь на того самого комитетчика, с которым утром
