дрова.
– Похоже на сотрудничество.
– Это для отвода глаз, – шепнул Колька. – Валька хотел в доверие втереться и оружие получить: спер гранату, такую, с крышечкой отвинчивающейся, и десять патронов. А потом румыны ушли, вместо них немцы неделю стояли, эти злые, глазастые. Один, сволочь краснорожая, у нас последнюю курицу пристрелил и икону забрал бабкину. Так он увидел, что Валька возле оружия трется, пальцем поманил: «Ком юнге, ком», - и как даст прикладом по голове. Хорошо, вскользь пришлось. Кровищи страсть, думали помрет Валька, а он ничего, оклемался, хотел немца этого прибить, да они уже укатили. Вот и все сотрудничество, а в отряде раздули историю.
– Мне это представили чуть не как дело врага народа.
– Валька не враг! – вспыхнул Воробьев. – Он знаете…, знаете, какой! Он из школы знамя пионерского отряда спас и хранил! А за такое расстрел! Мы с этим знаменем хотели до Берлина дойти и на самой высокой башне поднять!
Надо же, в Берлин они собрались, – хмыкнул про себя Зотов и сказал:
– Ладно, с этим разобрались. А почему Валька постоянно из лагеря уходил?
– Шило в жопе мешало, – обиженно пробормотал Колька. – На задание не брали его, молодой, опять же история эта дурацкая с сотрудничеством. А он немцев бить хотел, понимаете? Зачем бы мы тогда в партизаны пришли? На кухне работать, у хромого Кузьмича в вечных помощниках? Вот Валька и убегал, хотел доказать, что не лыком шит. Кто Кокоревский гарнизон разведал? Кто в лесу миномет, шесть винтовок и ящик гранат нашел? Кто упредил, что полицаи дорогу на Литовню перекрыли и досматривают всех подряд? Валька. Думаете его просто так Решетов в группу позвал? К нему только лучшие попадают.
– Тогда с чего ты взял, что Валька пропал, а не унесся разведывать минометы, а может сразу уж самолет.
– Издеваетесь? – обиделся Воробей. – Во-первых, он бы мне рассказал, а во-вторых, винтовочка Валькина осталась в землянке. Понимаете? А он с винтовкой не расставался, даже на обед и до ветру с ней ходил, гладил, разговаривал, тряпочкой масляной протирал. А теперь Вальки нет, а винтовка стоит.
Карпин остановил движение, повернулся, сделал страшные глаза и приложил палец ко рту. Зотов понимающе кивнул. Партизанская территория кончилась, отныненужно былодержать ухо в остро.
Глава 7
Тренькали птицы, дробно выстукивал дятел, ветер лениво перебирал вершины мохнатых елей, унизанных тяжелыми гирляндами шишек. Солнце выскочило из плена дымчатых облаков, разлив волну мягкого, расслабляющего тепла. Густой, мрачный ельник начал редеть, появились островки молодой и сочной весенней травы.
Зотов даже не очень-то и устал, меряя шагами звериные тропы, опушки полян и узкие полоски влажной земли, затейливо вьющиеся среди мертвых болот. Просвет, возникший после полудня, раздался вширь, призывно мигая куском чистого неба. Порывы свежего ветерка, разгоняли лесную сырость и гниль.
Егорыч, идущий замыкающим, чуть слышно присвистнул, лег за дерево и поставил пулемет на сошки дулом назад. Неужели привал? Мимо тенью скользнул Карпин, пошушукался со старшиной, вернулся и с ноткой беспокойства сказал:
– У нас хвост.
– Кто? – ужаснулся Зотов, слепо пялясь в мешанину веток и сосновых стволов.
– Дедушка Пихто. Шуганем из всех стволов и ноги в руки, пока не опомнились.
Зотов лег и подтянул автомат. Немного знобило от предвкушения близкого боя, зубы противно приклацнули. Среди кустов замелькало светлое пятно, вспотевший палец переместился на спуск. Главное в суматохе не потеряться, мало приятного потом бродить в незнакомом лесу. Круглая мушка наложилась на мелькающее пятно и… на тропе, собственной персоной, возникла отважная разведчица Анна Ерохина. За спиной матерно выругался Шестаков.
– Здравствуйте, мальчики! – Анна остановилась и приветливо помахала рукой. – А я давненько за вами иду, все думаю, когда же товарищи московские разведчики внимание обратят?
«Товарищи московские разведчики»прозвучало насмешливо. Дескать тренированные, обученные и так опростоволосились. Вот настырная баба. Откуда она тут и зачем?
Зотов поднялся, отряхая прилипшую к френчу хвою и миролюбиво спросил:
– А как же Еремеев?
– Успеется, – подойдя вплотную беспечно улыбнулась Ерохина. – Очень уж хочется с товарищами московскими разведчикам пройтись. Вы ведь не бросите в лесу одинокую беззащитную девушку? Тут и волки, наверное, есть.
– Ага, волки дураки, с тобой связываться, – обреченно прошептал Шестаков.
– А если Марков узнает? – Зотов жестом велел группе продолжить движение.
– Если Коровья погибель не капнет, не узнает, – Анна подмигнула Шестакову.
– Больно мне надо, – фыркнул Степан.
Ерохина пошла рядом с Зотовым и спросила:
– Вы к нам надолго?
– На летние каникулы, – осторожно ответил Зотов.
– Ой как хорошо! – вполне достоверно обрадовалась Ерохина. – А как мне к вам обращаться?
– Мы люди не гордые, можно по имени-отчеству.
– А если по званию?
– Я не военный. По учительской части, – почти не соврал Зотов.
– Преподаватель? – вскинула Ерохина бровь.
– Труды и немецкий язык.
– Шутите?
– Самую малость.
– Понимаю, секретность, – кивнула Анна и неожиданно брякнула. – А что сейчас женщины носят в Москве?
– Ну, всякое там, – на секунду смешался Зотов. – Шляпки, платья, шинели.
– А в Орле?
– Про Орел не скажу, – признался Зотов. Интуиция тихонечко пискнула. Появилось ощущение, будто его тонко и профессионально раскручивают. Вроде вопросы банальные, собеседница миленько улыбается, можно списать на природное любопытство, а моргнуть не успеешь, выложишь лишнее, как на допросе у хорошего следователя. Разводит на откровенность со знанием дела. Откуда ухватки? Самородок из брянской глубинки, природный талант? Такому в деревенских школах не учат.
– Жаль, – расстроилась Ерохина. – Ах ну да, Орел в оккупации, откуда вам знать. Нравится у нас?
– Да ничего, – Зотов отметил, как разведчица лихо сменила тему. – Кормят паршиво, а вот девушки очень красивые. Погощу недельку, баек партизанских послушаю и укачу, буду хвастаться, как за линией фронта фашистов бил.
– Ну-ну, – Анна ожгла насмешливым взглядом. – Значит паркетный?
– Он самый. В кабинетах штаны протираю, решил оказией к партизанам слетать, полезно для роста в партийных чинах.
– И далеко планируете дорасти?
– Пока не загадываю, плохая примета.
– А зачем тогда в Новоселки пошли? Там можно и голову потерять.
– Кто не рискует, тот не пьет.
– И товарищ командир вас
