отправить такую записку в прошлое? Абсолютно любой может стать предсказателем?
— Не все, но многие, — сказала Аня. — А, по-твоему, откуда ведьмы будущее знают? Ты так же про прошлое спросить можешь, не факт конечно, что кто-то позаботился и про определенное событие и написал в записке. — Она взмахнула волосами и закрыла за собой дверь, входя на мост. — Это же как википедия19, ничего не проверено, что хочешь написать можно!
— Интересно, а я думала, чтобы видеть будущее надо знать заклинания.
— Нет, чтобы по-настоящему видеть будущее нужен дар, вот Вольф Мессинг20, например, с рождения талант, но и не гнушался и записачками ведьмовскими.
— Он колдуном был?
— Можно и, так сказать.
— Мира… — на мосту появилась бабушка — что это вы здесь делаете?
— Сидим, разговариваем. — Ответила за меня Берегиня.
— Может сходила бы ты к Наталии Заречной.
— Это кто? — Хмурясь поинтересовалась я.
— Это знакомая моя, она в детстве сидела с тобой! Ты её должно быть и не помнишь уже! — Я сжала губы вспоминая Наталию Заречную, но всё тщетно. — Съездила бы к ней за мёдом, ей зять всегда в июле привозит в первых числах, а то потом разберут.
Через пять минут, я уже привязывала трехлитровую банку на багажник и в карман запихивала тысячу рублей. Ехать к ней минут двадцать, так что быстренько управлюсь и домой.
Наталия Анатольевна Заречная оказалась пожилой дамой, с туго убранными в пучок седыми волосами. Она была похожа на черную вдову, хоть и не являлась ей. Она смотрела на меня нахмурившись, и то и дело стряхивала невидимые пылинки со своего черного халата.
— Это дядя Лёня, мой муж. — Представила она меня сидящему мужчине в кресле. Тот даже не поднял глаз, но я как воспитанный человек крикнула ему «Здрасте» и последовала в другую комнату за Наталией. — У меня вот банка есть трехлитровая. Давай твою возьму, а эту забирай, мёд закончится, можем назад поменяться, что толку сто раз переливать.
Я пожала плечами и уже собралась взять из её рук мёд, как она заговорила со мной.
— А где отец твой? Андрюша поди женился уже?
— Да вчера холостой ещё был! — Я сказала это с неким сомнением, а вдруг и правда женился пока меня нет? Казалось, она это заметила и продолжила свойственный только деревенским жителям напор.
— Денег-то вам хватает? Машина у вас есть?
— Да есть, всё хорошо!
— А стоит сколько, иномарка поди? Вы же там в Москве на диване лежите, да в потолок плюёте только!
Я громко усмехнулась, ну что за женщина? Что она услышать от меня хочет?
— Давайте банку, я пошла!
Она взяла банку и протянула мне, и клянусь богом, я даже не до коснулась до нее. Как та с треском упала на пол, золотая жижа медленно растеклась по всему полу.
— Что же ты такая разеватая! — Гаркнула она, что я аж подскочила на месте.
— Да я даже не трогала её!
— Новую наливать не буду! Бери тряпку в углу и вытирай давай!
Я недоуменно уставилась на неё, послышался детский смех, я повернулась, в дверях стояла маленькая девочка в майке и шортах. На вид ей было лет пять, а то и меньше, русые кудри, словно ниточки, обрамляли уши. Она закусила большой палец и вовсю хохотала.
— Девоська лазиватая лазбила банку! — Прошепелявила она и залилась новой волной смеха.
— Эх ты дурёха, вся в бабку! — Кидая мне тряпку причитала Наталия. — Шура иди сюда, — девочка подошла к Наталии.
— Простите, что вы сказали? — Белея от злости переспросила я. Меня как хочешь называй, а бабушку мою попрошу не трогать!
— Чаво, ничаво, полы вытирай!
— Это у вас что? — В комнату вошел хромой мужчина, дядя Лёня который. — Что за бардак?
— Девоська банку лазбила! — Шура тыкнула в меня пальцем и показала язык, вот какая вредная!
— Ты чего это тут устроила? — Уставился на меня дед, потихоньку наступая.
— Я ничего не устроила. — Я повернулась к Наталии. — Это ведь вы банку разбили, налейте мне новую или верните деньги. — Девочка смеялась не останавливаясь.
— Ничего я тебе не отдам! — Она уперлась руками в бока. — Иди давай отсюда, деловая.
— Иди отсюда! — Повторила мелкая. — Убилайся!
Снова смех, этот смех так резал слух, что невозможно было думать, понаражают отпрысков. Смех словно ультразвук нарастал казалось вот-вот кровь из ушей польётся.
— Да заткнись ты! — Крикнула я, пустая банка, что я принесла с треском лопнула. Девочка замолчала. — Голова от тебя болит. — Уже спокойно сказала я, потирая виски.
— Выход там. — Дядя Лёня указал в сторону двери, я пошла к выходу, но почему-то остановилась.
Во мне словно загорелся пожар, я реально ощущала жар внутри тела, может всё бы закончилось благополучно, если бы Шурочка не кинула в меня тряпкой и попала прямо в голову. Я развернулась к ней, и девочка замерла.
— Да чтоб у тебя руки отсохли мелкая дрянь! — Злость, вот что переполняло меня. Ненависть сочилась из моей кожи, и я ясно видела, как она окутывает маленькое тело, девочка закашлялась и пошатнулась. Внутри меня всё ликовало, пусть это послужит ей уроком.
Бабушке я сказала, что упала с велосипеда и разбила банку, тысячу ей вернула свою, что папа дал. А вечером бабуля рассказала, что Сашенька Заречная слегла с неизвестной болезнью и что скоро за ней приедут родители, повезут в Рязань к врачу. Скатертью дорожка, как говорится.
Глава шестнадцатая. Измор
Многие люди хотят знать, что ждет их в будущем. Кем они станут, чего добьются в жизни, сколько детей у них будет и всё в этом роде. Внутри них горит огонь желания, то тепло что заставляет людей двигаться вперед, творить и любить. Этот огонь когда-то горел и в моей груди, но потух. Безразличие ко всему миру, пожалуй, худшее, что может произойти с человеком. И вот я стою посреди ночи окутанная туманом и во мне нет ни капли страха. Я не чувствую холода, не различаю запахи, что со мной?
«— Иди дальше» — Голос говорил тихо, но отчетливо. Я повиновалась, ступая босиком по ночной росе. Ноги мои, казалось, не чувствовали земли, я парила над землей, а не шла, трава под ногами моими оставалась не тронутой. Дойдя до старого дуба, я дотронулась до древнего ствола и из моих ладоней появилось слабое золотистое свечение.
«— Ты на месте» — Что за голос в моей голове? Знаете, когда думаешь у себя в голове, размышляешь о чём-то, ты не делишь свои мысли на женские и мужские. Они просто
