увидала меня. Так и узнала, что я жив.
— И название места, где ты живёшь, ей тоже привиделось? — самым серьёзным тоном спросил Дитрих.
— Да. Так она мне сказала, и я поверил.
Зеленоглазый вздохнул:
— Ладно. Будем считать, что так всё и есть. Нет-нет, Крайк, тебе я верю. Но женщина, которая среди ночи, будто кошка, лезет по стене ко мне в комнату, всё же вызывает некоторые сомнения. Давай-ка познакомь нас!
И, решительно встав со ступеней, тевтон зашагал вдоль поля к его кромке, туда, где виднелась наполовину утонувшая в высоком цветущем кустарнике глинобитная, крытая соломой лачужка.
Элий ещё раз обменялся взглядами с Крайком, потом кивнул ему:
— Пошли. Дитрих прав: надо поговорить с Рионой. Я тоже хотел бы узнать, что ей понадобилось ночью от нашего гостя. И если у твоей сестры, дружище, нелады с головой, мне бы не очень хотелось, чтобы в твоё отсутствие она выкидывала этакие штуки и доводила до слёз Лакинию!
Крайк кивнул:
— Если всё подтвердится, я просто-напросто провожу её назад, в Валенцию. Всё равно мы туда и едем.
Они быстро добрались до хижины, но она (как, впрочем, и предполагал Дитрих) оказалась пуста. Исчезла не только его обитательница, исчез и её дорожный мешок, и одеяло из козьей шерсти, которое добросердечная хозяйка отдала своей гостье, когда та пожелала ночевать в сторожке. Риона ушла, не поблагодарив ни своего брата, ни его друга, ни Лакинию за гостеприимство.
Зеленоглазому было что сказать, но ему стало жаль Крайка, на которого после посещения хижины было жалко смотреть.
— Для чего же она всё это сделала, для чего?! — не один и не два раза повторил бритт, шагая вслед за тевтоном и Элием к дому.
В конце концов Зеленоглазый обернулся:
— Не стал бы об этом говорить, но кто знает, может, мы ещё встретим твою сестрицу, Крайк... Скажи только: что это за отметина, по которой ты так сразу узнал Риону?
Вольноотпущенник поднял голову и, казалось, на миг вновь окунулся в далёкие-далёкие воспоминания:
— Когда моей сестрёнке было четыре года, она из любопытства попыталась вытащить из очага вертел — на нём коптилось мясо. Кольцо вертела так и прижарилось к её ручонке, на внешней стороне ладони остался глубокий ожог. Этот след у неё был и в шесть лет, когда я её в последний раз видел, он даже не побледнел.
— След в форме двух кругов, наложившихся один на другой? — теперь против воли дрогнул голос Дитриха. — Один послабее, другой поглубже. И косая черта внизу... Такой след?
Крайк побагровел:
— Откуда ты знаешь?! Ты видел её? Видел этой ночью?
— Нет, этой ночью я только слышал, как она пыталась влезть в мою комнату. — Зеленоглазый помрачнел почти так же, как друг Элия. — Я видел твою сестру раньше, Крайк. Верю, что ты этого не знал, но она — друидка, колдунья и, возможно, шпионка. Это она месяц назад напророчила легату Девятого легиона Арсению Лепиду, что он может разгромить логово друидов в Каледонии. Это она убедила его не брать меня в поход, я-де тут же и погибну! Она была вся закутана в плащ, с седыми волосищами, что торчали из-под капюшона, но я заметил её молодые руки и на левой руке — этот самый след.
— Великие боги! — ахнул Элий Катулл.
— Если найду её, тут же и убью! — закричал Крайк, стискивая кулаки и в бессилии потрясая ими. — Зачем же она обманывала меня? Чего ради проникла в наш дом?! Для чего хотела забраться в комнату Дитриха? Чтобы его убить?! Чтобы покрыть этот дом позором?!
Зеленоглазый дал вылиться потоку гнева, остановить который было невозможно. Когда же Крайк уронил руки и в отчаянии замолчал, тевтон ласково взял его за плечо:
— Уймись, хорошо? — Его голос звучал примирительно, будто они повздорили из-за пустяка. — Во-первых, она, возможно, и не обманывала: она же рассказала тебе только часть своей жизни, а о другой её части просто умолчала. Во-вторых, из-за чего ты так негодуешь? Твоя сестра служит друидам, которые борются против Рима, но не ты ли стал рабом из-за того, что тоже боролся против него? В-третьих, она наверняка не собиралась меня убивать. Если она так умна, да ещё и обладает даром пророчества, то должна была понимать, что ей со мной не справиться.
— Даже со спящим?
— Коснись она меня хоть пальцем, хоть концом ножа, я бы проснулся и успел бы отреагировать. У меня, как у всякого варвара, обострённое чувство опасности, к тому же удесятерённое и опытом, и тренировкой. Колдунья не могла не сообразить этого.
— Но для чего тогда?..
— А для того, — почти весело воскликнул Дитрих, — чтобы оставить в моей комнате эту самую пряжку от пояса Элия!
Элий Катулл уставился на своего гостя уже с совершенным недоумением.
— Всё понимаю... Но это-то зачем было нужно?
— Ну как «зачем»? Вы все, включая Лакинию, запомнили эту безделушку. Она была оставлена за Валом, а значит, принести её оттуда мог не просто человек с той стороны, но кто-то, кто близок либо к племени Рыси, либо к новому объединению друидов, обладающих большой силой и готовых бороться с Империей любой ценой. Скажи-ка, Элий, кто прибирал бы мою комнату утром? Ваша служанка Эгина?
— Нет, — голос Элия стал сухим, — скорее всего Лакиния. Утром служанка обычно работает в саду.
— Ну вот, ещё лучше. Лакиния нашла бы эту пряжку, скажем, под моей кроватью. Что бы она и ты, Элий, да и ты, Крайк, что б вы подумали обо мне? А? Или я — шпион друидов, присланный, чтобы обмануть наместника, или — ещё хуже, — может, я и сам друид? Ведь здесь мало кто разбирается в верованиях германцев. И кто же из вас мог поверить мне, если б на меня легли такие подозрения?
Некоторое время они молчали. К Крайку не спеша подошёл один из работников и задал какой-то вопрос по поводу вечерней перегонки стада. В ответ бритт разразился такой руганью, что бедняга земледелец шарахнулся в сторону и поскорее убежал прочь. Наверное, он подумал, будто один из хозяев повредился головой.
— Так что же выходит? — истощив весь запас ругательств, Крайк попытался рассуждать здраво. — Выходит, Риона хотела погубить и меня? Меня, своего родного брата?!
— А вот это уже напраслина, — невозмутимость Дитриха
