Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
родственник княгини Дашковой, участницы дворцового переворота, возведшего на престол Екатерину II, пошёл в гору. Чуждый же интриг Дубровский расстроил состояние. Нужда заставила его уйти в отставку и поселиться в деревне Кистенёвка. Узнав об этом, Троекуров хотел стать покровителем товарищу, но Дубровский лишь благодарил его. Предпочёл остаться бедным, но независимым.
Спустя годы отставной генерал-аншеф приехал в своё поместье. Здесь они с радостью окунулись в прежнее товарищество и едва ли не каждый день бывали вместе. Кирила Петрович, редко удостаивающий кого своим посещением, запросто наведывался в домишко соседа. Их многое сплачивало — ровесники, одного сословия и воспитания. К тому же оба вдовцы и любящие родители, схожие отчасти характерами.
VII
Развёл в непримиримые враги товарищей нечаянный случай. Перед выездом на охоту один из псарей Троекурова надерзил Дубровскому. Хозяин Покровского, вместо того чтобы одёрнуть холопа, громко засмеялся, а следом захохотали и все гости. Дубровский не сказал ни слова и незаметно уехал домой. Троекуров послал за ним, грозя, в случае отказа, явиться и рассориться с ним навеки. В ответ получил лишь записку с условием выслать ему дерзкого псаря для наказания. Было там указание на то, что терпеть шутки от холопов, как и их барина, старинный дворянин не намерен. Это требование привело всесильного Кирилу Петровича в бешенство.
Вражда лишь крепла благодаря усердию тех, кто доносил злословия соседей — исправленные и обогащённые — в адрес друг друга. Если и был шанс на примирение, то лишь до нового случая. Дубровский застал покровских мужиков, когда те воровали у него в лесу. Прежде они не осмеливались шалить в его владениях. Охочих до чужого крепко высекли, а лошадей приписали к барскому скоту.
Огонь вражды, поутихший было, вспыхнул с новой силой. В первые минуты гнева Троекуров хотел со своими дворовыми учинить нападение на Кистенёвку, разорить её и осадить помещика в его усадьбе. Такие подвиги были ему не в диковинку. Но месть вскоре приняла другое направление.
VIII
Некто заседатель Шабашкин взялся «по закону» отнять Кистенёвку у его хозяина. На руку оказалось то, что имение Троекуровы некогда уступили отцу Дубровского, но купчая сгорела во время пожара. Вскоре Андрей Гаврилович получил из города уведомление доставить надлежащие объяснения насчет его владений. Изумлённый запросом Дубровский написал в ответ довольно грубое отношение. В нём объявлял, что «сельцом Кистенёвка» он владеет по праву наследства и что Троекурову до него дела никакого нет, а всякое притязание на его собственность есть «ябеда и мошенничество».
Поостыв, он ответил на запросы заседателя более обстоятельно. Но даже вполне дельная бумага впоследствии оказалась недостаточной. Уверенный в своей правоте Андрей Гаврилович мало беспокоился о деле, не видел нужды «сыпать около себя деньги». Даже зная о продажной совести «чернильного племени», не мыслил оказаться его жертвой.
Троекуров тоже мало заботился о выигрыше им затеянного дела, но за него хлопотал Шабашкин. Действуя от имени заявителя, он стращал и подкупал судей, толковал вкривь и вкось указы. И преуспел-таки.
Дело спорного имения между поручиком Дубровским и генерал-аншефом Троекуровым решал земский судья. Для выслушивания его решения обоим предписали явиться в Смоленск.
IX
После того как секретарь зачитал постановление суда, Троекуров подписал его немедля. Дубровский же стоял неподвижен, потупя голову. Ему ещё раз указали выразить своё полное и совершенное удовольствие или явное неудовольствие данным решением. И тут Дубровский сорвался: топал ногою, оттолкнул секретаря, пустил чернильницу в заседателя. К тому же выкрикивал несуразности вроде: «Слыхано дело, псари вводят собак в божию церковь! Собаки бегают по церкви. Я вас ужо проучу…».
Сторожа насилу овладели буяном, вывели и усадили в повозку. Внезапное сумасшествие Дубровского сильно подействовало на воображение Троекурова и отравило его торжество. Прошло оно и мимо судей. Они надеялись на благодарность генерала-аншефа, но не удостоились даже одного приветливого слова.
На постое у знакомого купца Дубровскому вызвали лекаря. По счастью, тот оказался не совершенный невежда. К вечеру больному стало легче, к нему вернулась память. На другой день Андрея Гавриловича повезли в Кистенёвку, более ему не принадлежащую. Может, оттого родные места не возродили духа. Хотя припадки сумасшествия не возобновлялись, силы бедолаги заметно ослабевали. Он не помнил былые дела, редко выходил из комнаты и уходил в задумчивость на целые сутки.
Сын Владимир, вызванный письмом кормилицы, в кои то веки наведался в отпуск, но и это не улучшило состояния отца.
X
Между тем отведённый для апелляции срок прошёл, а её не подали. Кистенёвка отошла Троекурову. Шабашкин явился к нему с поздравлениями, а также узнать, когда его высокопревосходительство изъявит желание вступить в права на имение.
Тут Кирила Петрович смутился. Желание мести завело его далеко. Он обладал немалым числом пороков, но корыстолюбие среди них не значилось. Радоваться победе, зная, в каком состоянии находится товарищ его молодости, Троекуров не мог. Он грозно спровадил заседателя и велел запрячь дрожки.
Ехал в Кистенёвку — решился помириться с соседом и возвратить ему его достояние. Желая скорее облегчить душу благим делом, Кирила Петрович пустил лошадей рысью к усадьбе. На скорости и въехал прямо на двор.
В это время хозяин сидел в спальне у окна. Он узнал гостя, и ужасное смятение изобразилось на лице его — яркий румянец пришёл взамен обыкновенной бледности, глаза засверкали, с губ слетали невнятные звуки. Владимир, сидевший тут же за хозяйственными книгами, поразился состоянию отца. Он указывал пальцем на двор с видом ужаса и гнева. Тут же, запахнув халат, собрался встать с кресла, приподнялся и вдруг упал. Сын бросился к нему — старик лежал без чувств и дыхания, разбитый параличом.
Таким вышел конец многолетней дружбы двух соседей. Впрочем, это стало началом другой истории, в которой Верейскому предстояло поставить точку.
Шито белыми нитками
Харлов провёл большую работу, собрав максимум информации об отношениях Троекурова и Дубровского-отца. Князь не ожидал такого результата, когда давал ему ещё из столицы письмом указание выяснить обстоятельства дела. Среди бумаг оказалась даже копия постановления суда.
Верейский прочёл его два раза. Хотя магистру права сразу же на ум пришла французская поговорка coudre avec du fil blanc — шито белыми нитками. Так говорят о чём-то неловко скрытом, ведь именно белыми нитками портные намётывают раскроенную ткань. Решение земского судьи являлось по сути образчиком того, как в Российской империи можно лишиться имения, на владение которым имеется неоспоримое право.
18… года октября 27 дня ** уездный суд рассматривал дело о неправильном владении гвардии поручиком Андреем Гавриловым сыном Дубровским имением, принадлежащим генерал-аншефу Кирилу Петрову сыну Троекурову,
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
