— Все в порядке, — успокаиваю его я. — Я же иду, видишь? Уже не так болит. Хотя танцевать нормально я вряд ли смогу.
— Ну, на других посмотрим, — улыбается Никита. — Праздник же. Посмотрим, на местный колорит. Ни разу не был на деревенском фестивале.
— Я тоже.
Когда мы подходим к границе деревни, до нас уже доносятся звуки музыки и мы замечаем отблески разноцветных огней. И мы идем туда, откуда это все и доносится.
Подходим к небольшой площадке и встаем у перил.
— Не холодно? — интересуется Никита, обнимая меня за плечи.
— Нет, — мотаю головой и с интересом смотрю на сцену.
Там дают представление, по всей видимости, местные школьники. Разыгрывают сценки из деревенской жизни. Забавно разыгрывают. Даже смешно.
Мы с Никитой смеемся.
И тут я замечаю на себе чей-то пристальный взгляд. От него становится как-то неуютно. Ближе прижимаюсь к Никите и пытаюсь найти, откуда идет этот взгляд. Оглядываюсь. Освещение яркое и порой даже слепит глаза. Уже понимаю, что, наверное, надумываю себе что-то, что нет никакого взгляда, когда вдруг встречаюсь взглядом с каким-то мужчиной.
Заметив мое внимание, он криво улыбается и нагло подмигивает мне. Я беру ладонь Никиты, лежащую на моем плече и сжимаю ее.
— Пойдем отсюда? — прошу я, отводя взгляд от мужчины.
— Да, мы только пришли! Чего ты? Не бойся! Ты же не одна.
Я опять поднимаю взгляд на того мужчину. Но его уже нет там. Оглядываюсь. Нет, его нет.
Встряхиваю головой и опять смотрю на сцену.
36— Не хочешь потанцевать? — спрашивает у меня Никита, отвлекая от мрачных мыслей.
— Можно, — соглашаюсь я. — Давай попробуем.
Никита берет меня за руку и ведет на импровизированный танцпол. Нежно обнимает за талию, а кладу руки ему на плечи. Пальцами слегка касаюсь его шеи и чувствую или мне кажется, мурашки по его коже.
— Черт, Ксюша, — шепчет Никита мне в висок.
Значит, не кажется. Тихонько улыбаюсь от осознания, что от моего такого невинного прикосновения у него такая реакция.
Никита медленно ведет меня в танце, не позволяя себе лишнего. Плавно танцует. Руки на талии.
— Ты такая красивая, Ксюш, — говорит, чуть наклонившись и обдавая меня горячим дыханием.
Хочу ответить ему что-нибудь, хотя бы элементарное «спасибо», но в этот момент нас грубо толкают. Вернее, толкают Никиту в плечо, но достается и мне. Мы отшатываемся. Никита поворачивается, я смотрю ему за спину и вижу того самого мужчину. Того, кто так нагло смотрел на меня несколько минут назад. Значит, мне не показалось — это все было именно так, как я и подумала.
Я чувствую опасность. От этого мужчины опасность. Все это не просто так. Я уверена.
Удерживаю Никиту за плечи.
— Какие проблемы? — строго спрашивает он у мужчины.
— Смотри, куда лезешь, малой, — зло хрипит он. — Ты не у себя в городе. Ступай аккуратнее.
И с этими словами мужчина вдруг ударяет Никиту в плечо. Удар прямой и неслабый, потому что Никита опять отшатывается. Тут же разворачивается к мужчине полностью и сжимает кулаки.
Только этого не хватало!
— Руки! — рычит Никита и замахивается на мужчину, но тут резво перехватывает его кулак и останавливает.
Никита, конечно, спортсмен, но мужчина явно сильнее его. Но самое страшное происходит потом — к нам медленно подходят еще трое. Явно приятели этого самого мужчины.
— Смотри какая красотуля, — подмигивает один из них, кивая в мою сторону.
— Что вам нужно? — спрашиваю в панике я и оглядываюсь по сторонам в надежде на помощь.
Мы же не одни на танцплощадке. Но до нас нет никому дела. Это очевидно. Кто-то отвернулся, кто-то вообще отошел. И я понимаю, что мы тут один на один с этой бандой.
— Вали отсюда, малой, — цедит сквозь зубы мужик, обращаясь к Никите. — А девочка твоя здесь останется. Продолжит веселиться. В другой компании.
Усмехается, глядя на меня, и его дружки громко ржут.
— Иди сюда, маленькая, — протягивает мне руку, — тебе понравится.
Но в этот момент Никита ударяет по его протянутой руке со всей силы. Удар, по всей видимости, очень сильный, потому что мужчина хватается за руку и сгибается, матерясь.
— Ты что?! Борзый?! — кричит на Никиту другой мужик и идет на него.
Никита встает в стойку, выставляя вперед кулаки.
— Ксюша, беги! — кричит мне, не оборачиваясь. — Беги!
— Ксюша, значит? — это уже третий мужик говорит где-то за спиной у меня. Оборачиваюсь и буквально утыкаюсь в его грудь. — У ты, какая.
Он хватает меня за локти и тянет к себе.
— Никита! — успеваю крикнуть я.
— Отпусти ее! слышишь? — Никита в одно движение оказывается рядом с нами и набрасывается на мужика.
И начинается драка. Хотя дракой это назвать сложно — четверо здоровых мужиков избивают Никиту.
Я кидаюсь на них, кричу о помощи, реву, видя, как удар за ударом впечатывается в тело Никиты.
Танцплощадка уже опустела. Все предпочли не вмешиваться и сделать вид, что ничего не происходит. Мы одни. И от этого я реву еще больше. От бессилия и от страха. Не за себя, за Никиту.
— Пожалуйста, отпустите его! — молю я, кулачками ударяю по спине одного из мужиков.
— Подожди ты, — он отшвыривает меня. — До тебя дойдет очередь.
Я падаю на землю, вытираю слезы рукавом и тут слышу свисток. Вздрагиваю и кручу головой по сторонам в поисках — откуда?
Из-за деревьев показываются трое полицейских. Мамочки! Неужели, все-таки, кто-то вызвал? Не побоялся?
— Сюда! Сюда! — я вскакиваю на ноги и машу полицейским рукой. — Сюда!
— Шухер! Менты! — раздается голос одного из тех бандитов, что напали на нас.
Они выпрямляются, озираются по сторонам и пытаются убежать. Двоих сбивают с ног подоспевшие полицейские, один поднимает руки сам, а главарь — тот, кто все это начал, — убегает в лес. Следом за ним бежит и полицейский.
Я бросаюсь к Никите. У него на лице кровь и он тяжело дышит. Твари! Я реву, не сдерживая себя.
— Не надо, Ксюша, — слабо хрипит он. — Не надо…
— Живой? — один из полицейских подходит к нам и наклоняется к Никите. — Вы откуда? Не местные же. Из лагеря?
Я киваю.
